Олигархический транзит

— Хорош базарить, перекантуемся на нарах, бляха, зато после как люди жить будем, — разрядил обстановку Киржак.

Практически одновременно выпустили из заточения Бугаева.

Происходившее выглядело как настоящий переворот. Почти весь экипаж, не исключая старпома, испытал облегчение. Невозможно было поручиться только за ощущения капитана, которого действительно очень скоро пригласили в собственную каюту, но уже в качестве подследственного, да Грибача. С последним тоже побеседовали отдельно. Постарался Пухло: представил его Ухалину как полезного и перспективного информатора, готового из патриотических побуждений на многое. Грибач не сразу смекнул, куда подул ветер (это было ещё до ареста «рыболовов»), и, когда Ухалин не без коварства спросил его, что он думает о поднявшихся на борт судна в Ла-Манше посторонних лицах, легко выпалил:

— Нормальные ребята! Не знаю, чего наши против них так… Я даже подружился с некоторыми.

Кто-то подслушал, как после этого в коридоре Ухалин решительно сказал Пухло:

— Никаких поблажек! Будет сидеть со всеми.

И это было приятно слышать — сам подход, принцип понравился. Над тем, что значила последняя фраза, никто из моряков тогда не задумался.

А около девяти вечера по судовой трансляции объявили общий сбор всей команды в столовой.

Выбор места немного смутил людей. Большинство недавних узников предпочитали в тот день в столовую не заглядывать. Помещение навевало тяжёлые воспоминания, выглядело неприветливо и мрачно. Иллюминаторы по-прежнему были наглухо заварены, на полу валялись неубранные постели. Даже воздух здесь, казалось, остался таким же спертым и удушливым, каким был накануне ночью.

Расположились, кто где сумел, некоторые опустились со вздохом на свои матрасики. Капитан также появился, но не за столом, а в качестве рядового слушателя, отошёл подальше в угол. Акимов приблизился к нему, шепнул:

— Радио объявило об освобождении судна. Вы сегодня держались красиво, я просто… рад за вас. Будем и дальше вместе, можете на меня положиться. Главное, не дайте им себя расчеловечить…

Красносёлов в ответ рассеянно кивнул с лицом застывшим и озабоченным.

В другом уголочке Света опекала нахохлившегося Бугаева, гладила его по плечу, тоже что-то нашёптывала.

Ждали долго. Все чувствовали себя немного прибитыми, никто особо не гомонил. Наконец дверь отворилась, и на диване и креслах вокруг журнального стола расселись Ухалин, его рыжий помощник с чемоданчиком, кавторанг и Пухло.

Следователь заговорил быстро и чётко. Первым делом поздравил команду с освобождением. Затем сообщил то, что старпому было уже известно из новостей: Российская Федерация берёт судно под свою юрисдикцию как территорию, на которой совершено преступление против граждан страны. Разумеется, только на время проведения следственных действий. По факту похищения судна и людей заведено уголовное дело. Преступление будет расследовано со всей тщательностью, ни один виновный не уйдет от ответственности. Сегодня главное — установить, что привело к захвату судна пиратами, какие цели они преследовали, были ли у них сообщники среди экипажа…

— Пиратами? — раздалась изумлённая реплика. — На негров они не очень похожи.

Это сказал Бородин. Акимов про себя восхитился резвостью неповоротливого третьего помощника. Старпома самого, с тех пор как он услышал сообщение по радио, одолевала мысль: как же теперь, признав факт захвата, власти извернутся с его первопричиной, то есть с ящиками в трюме? Ведь уже вроде решили, что груза нет и не было! Тогда кто и зачем напал на судно? А вот кто, оказывается…

— Юра, ты забыл старый анекдот про наших во Вьетнаме, — мгновенно и звонко отреагировал с другого конца столовой Сикорский. — Американского солдата спрашивают: «Почему тебя били только ногами?» — «А руками они вот так делали!»

И Александр Васильевич показал, как: натянул кожу на висках и сделал себе глаза-щёлочки.

Кто-то фыркнул, по столовой прошёл ропот. Моряки ещё были способны шутить, веселиться. Несмотря на творящиеся на глазах несообразности, никто особых подвохов, чего-то совсем уж дикого и бесчеловечного не ждал. Свои ведь пришли! Освободили. Какая-никакая, а законность.

— …Были ли у них сообщники среди экипажа, — резко повысив тон, повторил Ухалин, — или причиной стало обыкновенное разгильдяйство командного состава во главе с капитаном. И в этом следствие целиком рассчитывает на вашу помощь. На сегодня члены команды проходят по уголовному делу как потерпевшие, но мы не можем исключать, что в процессе расследования вскроются факты, которые станут основой для возбуждения новых дел, и статус отдельных лиц будет переквалифицирован.

— Причиной был груз, который исчез сегодня ночью из первого трюма, — сказал старпом, решив покончить с недомолвками. — Вы будете заниматься его пропажей?

Пухло склонился к уху следователя и что-то ему прошептал. Ухалин кивнул, криво ухмыльнулся. Сказал громко:

— Каждый получит возможность изложить свою точку зрения на допросе. А сейчас прошу соблюдать порядок. Ваша фамилия?

— Акимов.