Олимп

Мойра поблагодарила и отпила немного лимонада с кусочками льда, который, видимо, каждый день доставляли по факсу либо квитировали из Ардиса или какой-то другой общины, и окинула взглядом холмистую равнину, расстелившуюся под ногами. Примерно в миле от склона бежала река. На севере участок граничил с тёмным лесом, на юге же начинались неровные, каменистые земли.

– Как насчёт оцепления из роквеков? – осведомилась женщина. – Туристов или зевак отгонять не приходится?

– Сюда скорей залетит кошмар-птица или наведается юный тираннозавр, – ответил Манмут. – О чём только думали эти «посты», как любит повторять Орфу.

– Вы до сих пор с ним видитесь?

– Каждый день, – произнёс моравек. – Сегодня вечером встречаемся на спектакле. Придёшь?

– Наверное, – проговорила Мойра. – Как ты узнал, что меня пригласили?

– Не только ты время от времени болтаешь с Ариэлем, дорогая. Ещё лимонада?

– Нет, спасибо.

Женщина снова перевела взгляд на луг. Большая его часть оказалась перекопана, однако не грубо, как попало, как это сделал бы механический экскаватор. Верхние слои почвы были чисто, аккуратно, любовно сняты и скатаны в рулоны, место каждого надреза отмечали колышки, повсюду белели маленькие таблички с надписями и цифрами. Глубина траншей достигала от нескольких дюймов до нескольких метров.

– Так ты, полагаешь, наконец нашёл то, что искал? Моравек пожал плечами.

– Просто не верится, как тяжело раскопать в записях точные координаты этого крохотного городка. Можно подумать, какая-то… э-э-э… сила… уничтожила все нужные ссылки, координаты GPS, дорожные указатели, истории. Кажется, кто-то… могущественный… не желал, чтобы мы отыскали Страт-форд-на-Эйвоне.

Мойра взглянула на него ясными серовато-голубыми очами.

– А что, эта… сила… могла не желать, чтобы ты что-то нашёл, дорогой мой Манмут?

Моравек опять пожал плечами.

– Это лишь догадка, но я бы сказал, они… эта гипотетическая сила… не возражает, чтобы люди разгуливали на воле, радовались жизни и размножались, но у неё какие-то возражения против того, чтобы на планету вернулся один человеческий гений.

Женщина промолчала.

– Идём. – Манмут с упоением восторженного ребёнка повёл собеседницу к ближнему столу. – Посмотри-ка. Вчера один из наших волонтёров откопал на участке три-ноль-девять вот это.

Он указал на порушенную плиту. На грязном камне темнели странного вида царапины.

– Что-то не могу разобрать, – сказала Мойра.

– Мы тоже поначалу не могли, – согласился моравек. – И только доктор Хокенберри сумел растолковать, что же это такое. Видишь вот здесь буквы IUM, тут, ниже, – US и AER, а тут – ET?

– Допустим, – отозвалась женщина.

– Да нет, точно. Теперь мы знаем, что это значит. Перед нами часть надписи под бюстом, его бюстом. Если верить нашим архивам, она когда-то гласила: «JDICO PYLIUM, GENIO SOCRATEM, ARTE MARONEM: TERRA TEGIT, POPULOS MOERET, OLMPUS HABET».

– Боюсь, я слегка подзабыла латынь, – заметила Мойра.

– Как и многие из нас, – кивнул моравек. – Это переводится так: "УМОМ ПОДОБНОГО НЕСТОРУ, ГЕНИЕМ – СОКРАТУ, ИСКУССТВОМ – МАРОНУ[86], ЕГО ЗЕМЛЯ ПОКРЫВАЕТ, НАРОД ОПЛАКИВАЕТ, ОЛИМП ПРИЕМЛЕТ".

– Олимп, – задумчиво, точно про себя, повторила Мойра.

– Это часть надписи под настенным памятником, который знатные горожане установили в церкви Святой Троицы после его погребения. Остальной текст был по-английски. Хочешь послушать?

– Разумеется.

СТОЙ, ПУТНИК, И ПРОЧТИ, КОЛИ УЧЁН, КТО ЗДЕСЬ ЗАВИСТЛИВОЮ СМЕРТЬЮ ЗАКЛЮЧЁН В КУМИРЕ – САМ ШЕКСПИР. УГАС С НИМ МИР ЖИВОЙ; СЕЙ КАМЕНЬ С ИМЕНЕМ КАКОЙ ЦЕНИТЬ ЦЕНОЙ? В СЕМ МИРЕ, СЛОВНО ПАЖ, СЛУЖИТЬ ДОЛЖНА ПОЭЗИЯ ПЛОДАМ ЕГО УМА.

– Очень мило, – сказала Мойра. – А главное, полагаю, это существенно облегчит твои поиски.

Манмут оставил её насмешливый тон без внимания.

– Здесь поставлена дата смерти: двадцать третье апреля тысяча шестьсот шестнадцатого года.

– Но ты ещё не нашёл настоящей могилы.

– Пока что нет, – признался европеец.

– А не было там какого-нибудь надгробного камня или надписи? – с невинным видом поинтересовалась собеседница.

Маленький моравек пристально посмотрел на неё и наконец произнёс:

– Была.

– А не говорилось ли там чего-нибудь вроде… м-м-м… «Руки прочь, моравеки, убирайтесь восвояси»?

– Не совсем, – отозвался Манмут. – На могильной плите, установленной над телом, будто бы можно было прочесть:

О, ДОБРЫЙ ДРУГ, ВО ИМЯ БОГА, ТЫ ПРАХ ПОД КАМНЕМ СИМ НЕ ТРОГАЙ; СНА НЕ ТРЕВОЖЬ КОСТЕЙ МОИХ; БУДЬ ПРО КЛЯТ ТОТ, КТО ТРОНЕТ ИХ!

– И тебя нисколько не смущает такое предупреждение? – полюбопытствовала Мойра.

– Нет, – отвечал европеец. – Я ведь не Орфу с Ио. Это он успел пересмотреть все двухмерные фильмы «ужасов», снятые в двадцатом столетии. Знаешь, «Проклятие мумии» и так далее.

– И всё же… – промолвила женщина.

– Вы что, хотите остановить наши поиски?

– Манмут, дорогой, тебе должно быть известно, что мы не вмешиваемся ни в ваши дела, ни в дела «старомодных» или же наших древнегреческих и азиатских гостей… Одним словом, ни в чьи. Вспомни, разве не так?

Моравек не ответил. Мойра тронула его за плечо.