Олимп

Последние восемнадцать лет, особенно первые одиннадцать из них, дались мне нелегко. Эмоционально и психологически я чувствую себя таким же измятым, потёртым и поцарапанным, как панцирь Орфу с Ио. (Большую часть времени старина Орфу живёт в Ардисе, на холме. Вы с ним позже увидитесь. Моравек хочет посмотреть пьесу. Каждый день после обеда он собирает ребятишек. Вот что натолкнуло вашего покорного слугу на грустную мысль: оказывается, долгие годы преподавания и служения Музе не превращают человека в избранного. Настала пора, и я не в состоянии поведать даже ту самую историю.)

Ода, последние восемнадцать лет, особенно первые одиннадцать, были очень тяжёлыми, но зато и обогатили меня. Надеюсь, обогатят и вас тоже, если вы дослушаете эту историю. Если нет – не моя вина, я отрекаюсь от роли рассказчика. Впрочем, готов поделиться своими воспоминаниями с любым, кто пожелает.

Прошу прощения. Мне пора. Кожевники возвращаются после дневной смены, чуете запах? Одна из моих барменш заболела, другая только что сбежала с юным афинянином, переселившимся в наши края после Дельф, и… в общем, сегодня у нас не хватает рук. Бармен заступает на вечернюю смену через сорок пять минут, а до тех пор мне нужно разлить пиво из бочек и самому нарезать мясо для сандвичей.

Меня зовут Томас Хокенберри, Д.Ф., и, по-моему, Д.Ф. расшифровывается как: «Доливай, философ».

Извините. Чувство юмора никогда не относилось к числу моих сильных сторон, если не считать парочки каламбуров и вымученных шуточек.

Увидимся перед началом пьесы, когда будет звучать история.

95

Семь лет и пять месяцев после Падения Илиона

В день постановки супругу Ады пришлось наведаться в Суходол. После ленча мужчина натянул термокожу, облачился в боевой костюм, взял в арсенале Ардис-холла энергетическое оружие и свободно факсовал в Антарктику.

Раскопки стаз-купола «постов» шли полным ходом. Шагая между огромными экскаваторами, стараясь не попасть под посадочные струи транспортных шершней, мужчина едва мог поверить, что восемь с половиной лет назад бывал в той же самой долине вместе с юной Адой, невероятно юной Ханной и беспомощным увальнем Даэманом, разыскивая следы таинственной Вечной Жидовки, которую, как оказалось, звали Сейви.

Голубой купол частично был погребён под валуном, где старуха нацарапала координаты своего жилища в айсберге, уже тогда зная, что Харман – единственный из «старомодных» землян – сумеет прочесть её закорючки.

Руководили раскопками Раман и Алкиной, отлично знавшие своё дело. Муж Ады ещё раз вместе с ними прошёлся по списку, желая удостовериться, что им известно, куда что отправить. Арсенал энергетического оружия предназначался для Хьюз-тауна и Чома, термокожу надлежало переслать в Беллинбад, вездеходы были обещаны Уланбату, а Новый Илион подавал настоятельный запрос на дротиковые винтовки.

Харман усмехнулся. Ещё лет десять, и троянцы с греками освоят все технологии, доступные «старомодным», даже научатся факсовать через павильоны. Дельфийская команда уже отыскали узел возле Олимпа… Нет, не горы, а древнего города, где проводились Игры.

«Что ж, – подумал мужчина, – остаётся лишь одно: всегда опережать их хотя бы на пару шагов, и не только в отношении техники».

Настала пора возвращаться. Но сначала – ещё одна короткая остановка. Харман простился с Алкиноем и Раманом и свободно факсовал прочь.

Супруг Ады вернулся к Золотым Воротам, туда, где семь с половиной лет назад возродился к новой жизни. Мужчина перенёсся на линию хребта по ту сторону долины от подвесного моста и развалин Мачу-Пикчу. Он без устали мог любоваться старинной постройкой, увитой еле видными издалека зелёными пузырями, однако на этот раз Харман не просто искал поэтических ощущений.

Скорее – одной очень важной встречи.

Над равниной, со стороны водопада, ветер гнал по небу облака. На несколько минут солнце позолотило предвечернюю дымку; руины почти скрылись от глаз, лишь отдельные камни подобно ступеням допотопной лестницы просматривались в тумане. Куда бы Харман ни обращал свой взор, повсюду жизнь боролась с хаосом и энтропией – и побеждала. Об этой борьбе и победе говорила и мягкая трава на склонах холмов, и густая древесная сень над мглистой аллеей, и кондоры, лениво парящие в тёплых восходящих потоках, развевающиеся обрывки мха на подвесных тросах и даже ржавый лишайник на скале под ногами человека.

Словно в ответ на эти размышления обо всём живом по небу с юга на север пронёсся очень даже искусственный космический корабль, развеяв над Андами расширяющийся инверсионный след. Прежде чем Харман успел различить форму или модель судна, блестящее пятнышко кануло за линию руин Мачу-Пикчу, а над северным горизонтом прогремело три звуковых удара. Судя по крупным размерам и скорости, это не мог быть грузовой шершень из Суходола. Может быть, Даэман вернулся из очередной объединённой экспедиции людей и моравеков, что занимались выявлением и описанием затухающих квантовых волнений между Землёй и Марсом?

«Надо же, теперь у нас есть собственный космический корабль».