Олимпийские игры в политике, повседневной жизни и культуре. От античности до современности

Помимо праздничных мероприятий, организуемых в военных лагерях, воины, очевидно, посещали и местные праздники в соседних с их расположением городах (Kossmann 2008: 148–150). Это могли быть как собственно локальные празднества, так и официально-римские, связанные, в частности, с императорским культом. Что касается первых, то, возможно, с точки зрения организации дело обстояло примерно так же, как в случае, описанном Саллюстием в его «Югуртинской войне» (B. Iug. 66. 2–67. 3). В одном из нумидийских городов, где был размещен римский гарнизон, местные жители решили устроить заговор с целью избавиться от римлян и пригласили их на торжества и игры по случаю чтимого по всей Африке праздника. При этом префект, трибуны и центурионы были приглашены в дома горожан, а солдаты без оружия гуляли по городу. Воспользовавшись этим, туземцы перебили римлян. Но, надо полагать, в условиях мира, установившегося во времена принципата, такие приглашения на местные торжества обычно заканчивались вполне благополучно. Из литературных источников, надписей и папирусов известно, что воины отправляли культы туземных богов и охотно посещали их храмы за пределами лагеря. Судя по свидетельству Геродиана, воины III Галльского легиона, дислоцированного в Рафанее, часто посещали храм Элагабала в Эмесе, вероятно, по случаю тех или иных культовых торжеств (Herodian. V. 3. 9). Фронтон в одном из писем, адресованном Луцию Веру, пишет, что римские воины в Антиохии Сирийской были завсегдатаями театральных представлений (Fronto. Ad Verum Imp. II.1.19). Не приходится также сомневаться, что солдаты посещали зрелищные мероприятия и в самом Риме. Август, как известно, упорядочил распределение мест на зрелищах в соответствии с сословным статусом зрителей; при этом, как пишет Светоний, «воинов он отделил от граждан» (Suet. Aug. 44.1; cp. 14). Оказавшиеся в Риме солдаты из германских легионов Вителлия стали завсегдатаями цирков и театров, и от этого, как и от удобств столичной жизни вообще, они, по оценке их противника, теряли силы и здоровье (Tac. Hist. III.2.2).

Есть основания полагать, что солдаты в некоторых случаях были не только зрителями, но и участниками театральных представлений. На это указывают две любопытные надписи из Рима (CIL VI 1063–1064 = ILS 2178–2179), в которых сообщается о проведении 11 апреля 212 г. (и в следующем или же предшествующем году) игр в цирке в честь императора Каракаллы и его матери, императрицы Юлии Домны, вероятно, по случаю дня рождения покойного Септимия Севера[124]. Согласно тексту этих инскрипций, избранный эдилом[125] Клавдий Гнорим при участии префектов, центурионов и одного тессерария устроил сценические игры силами вексилляции (сводного отряда) когорт городской стражи (вигилов) и моряков Мизенского флота. Игры, которые, по-видимому, состоялись в Остии, представляли собой театральную постановку, в которой были непосредственно задействованы воины. Несколько из них перечислены среди артистов (scaenici) в таких амплуа, как archimimus (исполнитель главной роли), stupidus (дурень, болван), scurra (бахвал, хвастун), pecuniosus (богатей), exodiarius (актер, выступающий в эксоде) и mulier (женщина). Судя по этим ролям, пьеса представляла собой комедию. Надо сказать, что профессия актера считалась в Риме не совместимой с достоинством римского гражданина, и в данном случае в качестве актеров выступали военнослужащие тех родов войск, которые набирались из вольноотпущенников и перегринов. Однако по надписям известны scaenici, являвшиеся воинами легионов (АЕ 1940, 229: Maximus sc(a)en[i]co leg(ionis) IIII Sc(ythicae); AE 1913, 124 = ILS 9493: T. Flavius Super Cepula[126], scaenicus, служивший в ХХХ Ульпиевом легионе и вышедший в почетную отставку в 207 г.). Таким образом, мы имеем свидетельства существования в римской армии своего рода художественной самодеятельности.

Судя по материалам из Дура-Европос, в военные гарнизоны для проведения театральных представлений приглашались труппы мимов и актрис, причем за это отвечал опцион (The Excavations at Dura-Europos 1944: 203–265). В надписях из этого гарнизона упоминаются актеры, выступавшие в трагедиях, и их помощники (The Excavations at Dura-Europos 1952: 30 ff., n. 945–950). Здесь же был раскопан дом, в котором, по-видимому, размещалась труппа актеров в числе 63 человек, включая актрис; и эта труппа, по мнению Н. Полларда, могла принадлежать армии (Pollard 1992: 67–68; 211–227, 225–226). Не исключено, впрочем, что это здание представляло собой гарнизонный дом терпимости и актрисы совмещали сценические представления с занятием древнейшей профессией. Впрочем, каких-либо прямых свидетельств существования специальных военных борделей в источниках нет (Stumpp 1998: 189–190).