Олимпионик из Ольвии

После Пропонтиды «Гелиос» попал в новый пролив — Геллеспонт[145]. Этот пролив был и длиннее, и шире Боспора. Следовательно, и плыть по нему было намного безопаснее.

Когда проходили самое узкое место Геллеспонта, Лемох, который редко когда покидал палубу, указывая на левый берег пролива, спросил Тимона:

— А знаешь ли ты, дружище Тимон, что произошло на этом вот берегу сорок четыре года тому назад?

— Не знаю. Наверное, что-то интересное, — сказал заинтригованный мальчишка. — Расскажи, дядюшка Лемох.

— Так и быть, расскажу. А произошло тут курьёзное, если не сказать, дикое событие. В том году царь Персии Ксеркс во главе огромного войска собрался напасть на Элладу. И вот здесь, в самом узком месте Геллеспонта, он решил переправиться из Азии в Европу. Для этого Ксеркс приказал построить в этом месте сразу два моста. Один из мостов возводили египтяне, другой — финикийцы. Но когда мосты были построены и войско готовилось к переправе, разразилась страшная буря и оба моста были уничтожены. Узнав об этом, не на шутку разгневанный царь персов велел мастерам, руководившим постройкой мостов, отрубить головы, а Геллеспонт высечь трямястами ударами бича. При этом палач, проводивший экзекуцию, выкрикивал: «О, ты, горькая влага Геллеспонта! Так тебя карает наш владыка за оскорбление, которое ты нанесла ему, хотя он тебя ничем не оскорбил! И царь всё-таки перейдёт тебя, желаешь ты этого или нет! А за то, что ты сделала, ни один человек не принесёт тебе жертву как мутной и солёной реке!» Для большей острастки Ксеркс велел ещё бросить в воды Геллеспонта пару кандалов. Вот такие причуды водились за царём царей, — заключил Лемох.

— А Геллеспонт этот Ксеркс перешёл всё-таки или нет? — поинтересовался Тимон.

— Когда строители моста были обезглавлены, а Геллеспонт «наказан», царь велел строить новый мост. На сей раз персы поставили свои корабли от берега до берега в ряд борт к борту, связали их и уложили сверху доски. И по этому мосту Ксеркс переправил свою орду в Европу.

— И напал на Элладу?

— Да, сынок, напал. И даже дважды захватывал и грабил Афины. Но вскоре в морской битве при Саламине[146], а затем и в сухопутной при Платеях[147] персы были наголову разбиты объединённым войском эллинов и с позором бежали назад в свою Азию. Вот такая история...

* * *

Эгейское море встретило мореходов тёплой солнечной погодой, ласковым освежающим ветерком и синевой воды и неба — чистым, без единой тучки.

— Запахло родным воздухом! — сказал кто-то из матросов «Гелиоса».

Под вечер, когда на море начали опускаться сумерки, Тимон заметил далеко впереди вспышки огня. «Не иначе как снова гроза надвигается, — решил Тимон. — Надо предупредить дядюшку Лемоха».

Но Лемох на тревоги Тимона лишь добродушно усмехнулся.

— Нет, дружище Тимон, никакая это не гроза. Это остров Лемнос[148]. А пламя извергает расположенная на этом острове кузница Гефеста. Да, да! Гефеста — бога огня и ремесел. Слыхал о таком?

— Немножко, краем уха, — сознался Тимон. — Но, дядюшка Лемох, если Гефест бог, то почему он, как все боги, живёт не на Олимпе[149], а здесь, на острове?

— Длинная история, — почесал затылок Лемох. — Но так и быть, тебе расскажу. Этот бог заслуживает того, чтобы о нём знали все. Так вот, слушай: Гефест — сын верховных наших богов Зевса и Геры. Только вот родился он почему-то хилым, некрасивым, да к тому же ещё и хромым. Разгневанная Гера не захотела видеть такого сына и зашвырнула новорожденного с Олимпа аж на остров Лемнос. Здесь мальчонку подобрала Океанида[150] Евринома. Она-то вместе со своей матерью Тефией[151] и вырастила Гефеста на дне морском в гроте океанид. Когда же Гефест вырос и стал искусным мастером на все руки, то вернулся назад, на вот этот самый Лемнос. Здесь он обустроил мастерскую и кузницу и вместе со своими помощниками-циклопами изготовил множество замечательных вещей. Как, например, медные чертоги для обитателей Олимпа, скипетр* и эгиду[152] [153] Зевса, тирс[154] Диониса, колесницу Гелиоса, доспехи Ахилла. Ещё он постоянно куёт Зевсу молнии. А почему не живёт на Олимпе? Да потому, что на Олимпе боги ведут праздную жизнь и изнывают от безделья. А Гефест, как видишь, бог-трудяга. Олимп не для него. У нас в Афинах Гефеста как бога огня и покровителя ремёсел чтут наряду с самой Афиной[155], покровительницей города. И ежегодно в его честь устраивают праздник. В этот день с наступлением сумерек проводятся эстафетные соревнования юношей-бегунов с факелами. Вот, пожалуй, и всё.

— А нельзя ли хоть издали посмотреть на кузницу Гефеста? — с затаённой надеждой спросил Тимон.

— Ничего не выйдет, дружище Тимон, — покачал головой Лемох. — От Лемноса лучше держаться подальше. Когда работа у Гефеста спорится, оттуда далеко в море летят горячий пепел и раскалённые камни. Будет лучше, если остров мы обойдём стороной.

И всю ночь было видно, как, медленно отдаляясь, далеко позади полыхает зарево над кузницей Гефеста.

«Вот уж действительно работяга! — подумал Тимон. — Даже ночью трудится!»