Оливер Твист

— Я все обдумалъ, — сказалъ еврей;- я… я все время присматривался къ нему, мои милые… близко… близко. Надо дать ему почувствовать, что онъ одинъ изъ нашихъ, заставить его проникнуться тою мыслью, что онъ нашъ, и тогда онъ нашъ. Нашъ на всю жизнь. Лучше этого не придумать! — Старый еврей скрестилъ руки на груди, приподнялъ плечи и весь съежился отъ удовольствія.

— Нашъ! — сказалъ Сайксъ. — Твой, хочешь ты сказать?

— Можетъ быть, — отвѣчалъ еврей, усмѣхнувшись. — Мой, если тебѣ нравится, Билль!

— И чего ты такъ гонишься за этимъ блѣднолицымъ ребенкомъ, — съ удивленіемъ сказалъ Сайксъ, — когда ты каждый вечеръ найдешь штукъ пятьдесятъ мальчишекъ, шныряющихъ у Коммонъ-Гардена? Выбирай любого и только!

— Не годятся они мнѣ, мой милый, — отвѣчалъ еврей съ нѣкоторымъ смущеніемъ, — не стоитъ ихъ брать. Какъ только словятъ ихъ, такъ одной физіономіи ихъ довольно, чтобы выдать себя… Опять, значитъ, я и потеряю ихъ. Ну, а съ этимъ мальчикомъ, если съ нимъ обращаться, какъ надо, мои милые, можно сдѣлать столько сколько не сдѣлаешь и съ тѣми двадцатью. Къ тому же, — продолжалъ еврей, оправляясь нѣсколько отъ своего смущенія, — мы будемъ у него въ рукахъ, если только ему удастся снова улизнуть, а потому онъ долженъ плыть съ нами по одному теченію. Не все ли равно, какъ и какимъ путемъ, лишь бы только заставить его участвовать въ воровствѣ и усилитъ власть надъ нимъ. Вотъ все, чего я желаю. Лучше нынѣшняго случая не найти для этого. Зачѣмъ лишать жизни бѣднаго маленькаго мальчика?.. Штука эта опасна, да и терять мальчика не хочется.

— А когда это будетъ? — спросила Нанси съ цѣлью остановить какое то бурное восклицаніе Сайкса, который съ презрѣніемъ смотрѣлъ на еврея, желавшаго казаться великодушнымъ и человѣчнымъ.

— Да, вѣрно! — сказалъ еврей. — Когда же это будетъ, Билль?

— Мы рѣшили съ Тоби послѣ-завтра ночью, — отвѣчалъ Сайксъ, — въ противномъ случаѣ я дамъ ему знать.

— Хорошо, — сказалъ еврей, — ночь будетъ не лунная?

— Нѣтъ.

— Все приготовлено, чтобы унести добычу незамѣченной? — спросилъ еврей.

Сайксъ кивнулъ головой.

— Ну, а насчетъ…

— Все рѣшено, — отвѣчалъ Сайксъ, прерывая еврея. — Можешь не безпокоиться… Приведи лучше мальчика завтра вечеромъ. Я выйду въ путь за часъ до разсвѣта. Держи языкъ за зубами, да готовь плавильный тигель, вотъ все, что отъ тебя требуется.

Послѣ непродолжительнаго совѣщанія, въ которомъ всѣ трое принимали весьма дѣятельное участіе, рѣшено было, что Нанси отправится къ еврею завтра вечеромъ, когда стемнѣетъ и возьметъ съ собою Оливера. Феджинъ нашелъ это необходимымъ потому, что въ томъ случаѣ, если бы Оливеръ заупрямился, то Нанси скорѣй всѣхъ уговоритъ его слѣдовать за собой, такъ какъ она еще недавно заступилась за него. Далѣе рѣшено было, что Оливеръ для лучшаго успѣха намѣченной экспедиціи будетъ находиться въ близкомъ распоряженіи мистера Вильяма Сайкса; что упомянутый Сайксъ имѣетъ право заставить его дѣлать все, что найдетъ нужнымъ и не будетъ отвѣтственъ передъ евреемъ, если съ нимъ случится какое нибудь несчастье или окажется необходимымъ наказать его. Далѣе, условлено было, что всѣ показанія мистера Сайкса по возвращеніи его домой должны быть подтверждены показаніемъ Тоби Крекита.

По окончаніи этихъ переговоровъ мистеромъ Сайксомъ овладѣлъ невыразимый восторгъ. Онъ пилъ стаканъ водки за стаканомъ, размахивалъ дубиной, оралъ во все горло, пѣлъ или изрыгалъ проклятія. Энтузіазмъ его дошелъ, наконецъ, до того, что онъ предложилъ посмотрѣть ящикъ съ инструментами для взламыванія замковъ и запоровъ; онъ тотчасъ же принесъ его, но не успѣлъ раскрыть, его, чтобы приступитъ къ объясненію красоты ихъ отдѣлки и того, какимъ образомъ надо употреблять ихъ въ дѣло, какъ покачнулся, упалъ на подъ и тутъ же захрапѣлъ.

— Спокойной ночи, Нанси! — сказалъ еврей, закутываясь въ плащъ.

— Спокойной ночи!

Глаза ихъ встрѣтились и еврей нѣсколько секундъ пристально смотрѣлъ на нее. Дѣвушка спокойно выдержала этотъ взглядъ. Она была такъ же вѣрна и такъ же серьезно относилась къ дѣлу, какъ и самъ Тоби Крекитъ.

Еврей снова пожелалъ ей спокойной ночи и, давъ легкій пинокъ въ спину распростертому мистеру Сайксу, поспѣшилъ внизъ по лѣстницѣ.

— Всегда и вездѣ одно и то же! — бормоталъ про себя еврей, возвращаясь домой. — Хуже всего то, что эти женщины при всякомъ удобномъ случаѣ и изъ за всякой мелочи вспоминаютъ давно забытыя ими чувства. Хорошо только, что это скоро замѣчается. Ха, ха, ха! Взрослый человѣкъ противъ мальчика и за мѣшокъ золота!

Забавляя себя такими пріятными размышленіями, мистеръ Феджинъ незамѣтно прошелъ путь среди грязи и тумана и добрался наконецъ къ своему мрачному жилью, гдѣ Доджеръ съ нетерпѣніемъ ждалъ его возвращенія.

— Спитъ Оливеръ? Мнѣ необходимо поговорить съ нимъ, — были первые слова еврея, когда онъ спустился по лѣстницѣ.

— Давнымъ давно, — отвѣчалъ Доджеръ, открывая дверь. — Вотъ онъ тамъ.