Оливер Твист

— Хотя я долженъ сказать, — продолжалъ гробовщикъ, возвращаясь къ тому, что онъ хотлъ сказать раньше, чмъ его прервалъ сторожъ, — хотя я долженъ сказать, мистеръ Бембль, что на мою долю выпадаетъ очень большое неудобство; дло въ томъ, что умираютъ скоре всего люди крпкіе, толстые. Люди, которые жили въ хорошихъ условіяхъ и много лтъ подрядъ платили налоги, раньше другихъ сваливаются, когда попадаютъ въ вашъ домъ. Такъ вотъ, видите ли, мистеръ Бемблъ, три четыре дюйма сверхъ положенной мрки, крупная прорха въ нашихъ барышахъ, особенно когда у тебя на рукахъ большая семья.

Посл этихъ словъ мистера Соуэрберри, сказанныхъ съ негодованіемъ незаслуженно обиженнаго человка, мистеръ Бембль почувствовалъ, что разговоръ этотъ можетъ повести къ разнымъ разсужденіямъ далеко не въ пользу приходской общины, а потому ршилъ перемнить его и перейти къ Оливеру Твисту.

— Кстати, — сказалъ мистеръ Бембль, — не знаете ли вы кого-нибудь, кто пожелалъ бы взять отсюда мальчика, приходскаго ученика, который въ настоящее время страшная обуза для насъ, мельничный жерновъ на ше прихода. И на выгодныхъ условіяхъ, мистеръ Соуэрберри, за щедрую плату! — И мистеръ Бембль поднесъ палку къ объявленію и три раза съ промежутками ударилъ по словамъ «пять фунтовъ», которыя были напечатаны римскими цифрами колоссальныхъ размровъ.

— Ахъ, да! — сказалъ гробовщикъ, придерживая его за обшитыя золотыми галунами фалды форменнаго сюртука, — объ этомъ то собственно я и хотлъ поговорить съ вами. Знаете… ахъ, какія элегантныя пуговицы у васъ, мистеръ Бембль! Я никогда раньше не замчалъ ихъ.

— Да, очень красивы, — отвчалъ сторожъ, гордо посматривая на большія бронзовыя пуговицы, украшавшія его сюртукъ. — Чеканъ на нихъ такой же, какъ и на приходской печати… добрый самаритянинъ, врачующій больного и раненаго человка. Комиетъ преподнесъ мн его утромъ Новаго года, мистеръ Соуэрберри. Сколько мн помнится, я надлъ его въ первый разъ въ тотъ день, когда производилось слдствіе по поводу разорившагося купца, который умеръ въ полночь у нашихъ дверей.

— Помню, — сказалъ гробовщикъ. — Присяжные ршили, что «онъ умеръ отъ холода» и отъ того, что лишенъ былъ «всего необходимаго въ жизни». Не правда-ли?

Мистеръ Бембль кивнудъ головой.

— Затмъ произнесенъ былъ вердиктъ, — продолжалъ гробовщикъ, — въ которомъ, сколько помнится, было сказано: «если бы члены комитета призрнія бдныхъ»….

— Ахъ, какія глупости! — перебилъ его сторожъ. — По горло будетъ дла комитету, если только онъ станетъ прислушиваться ко всему, что говорятъ ничего не понимающіе присяжные.

— Врно, — отвчалъ гробовщикъ, — дла было бы много.

— Присяжные, — сказалъ мистеръ Бембль, крпко сжимая свою палку, потому что началъ сердиться, — присяжные люди невжественные, грубые, низкіе.

— Да, это врно! — подтвердилъ гробовщикъ.

— Они не признаютъ ни философіи., ни политической экономіи, ничего! — сказалъ сторожъ, прищелкивая пальцами.

— Разумется не признаютъ, — сказалъ гробовщикъ.

— Я признаю изъ, — оказалъ Бембль и даже покраснлъ.

— И я также, — присоединился къ нему гробовщикъ.

— Желалъ бы я, чтобы хотя одинъ изъ этихъ присяжныхъ независимаго сорта попалъ къ намъ въ домъ на недльку, на дв, - сказалъ сторожъ;- правила и уставы нашего комитета скоро поубавили бы ему спси.

— Да полно вамъ… оставьте вы ихъ лучше въ поко, - сказалъ гробовщикъ улыбаясь, чтобы успокоить расходившагося сторожа.

Мистеръ Бембль снялъ свою трехуголку, вынулъ платокъ и вытеръ потъ, покрывшій его лобъ отъ волненія, затмъ снова надлъ шляпу и, обратившись къ гробовщику, сказалъ ему уже боле спокойнымъ тономъ:

— А какъ-же на счетъ мальчика?

— О! — отвчалъ гробовщикъ, — вамъ извстно, мистеръ Бембль, что я вношу порядочно таки большой налогъ на бдныхъ.

— Гм! — сказалъ мистеръ Бембль. — Что-жъ изъ этого?

— А вотъ что, — отвчалъ гробовщикъ;- я думаю, что внося такую большую плату, я имю полное право извлечь изъ нихъ все, что только могу, мистеръ Бембль! И… я… я думаю, что возьму мальчика къ себ.

Мистеръ Бембль взялъ гробовщика подъ руку и повелъ его въ домъ. Мистеръ Соуэрберри пробылъ въ комитет всего пять минутъ. Ршено было, что Оливеръ сегодня же вечеромъ отправится къ нему на испытаніе, т. е., если хозяинъ его найдетъ по прошествіи короткаго срока, что онъ получитъ отъ него достаточную помощь, не вкладывая въ него слишкомъ много пищи, то онъ оставитъ его у себя на нсколько лтъ съ правомъ заставлять его работать все, что захочетъ.

Когда маленькаго Олигоера привели вечеромъ къ джентльменамъ, то ему сказали, что онъ долженъ сегодня же идти къ гробовому мастеру, который беретъ его къ себ въ ученики. Если же онъ осмлится быть недовольнымъ своимъ положеніемъ и вздумаетъ вернуться обратно въ приходъ, то его отправятъ въ море, гд его или утопятъ, или убьютъ. Мальчикъ, слушая все это, выказалъ такъ мало волненія, что вс въ одинъ голосъ признали его ожесточеннымъ, юнымъ негодяемъ и приказали мистеру Бемблю немедленно увести его.