Оливер Твист

— Эй! — закричалъ Сайксъ. — Нанси! Куда ты идешь такъ поздно?

— Недалеко.

— Что за отвтъ? Куда ты идешь?

— Говорю же, недалеко.

— А я говорю, куда? Слышишь?

— Я не знаю куда, — отвтила она.

— Ну, такъ я знаю:- никуда, — сказалъ Сайксъ, не пуская eе скоре изъ упрямства, чмъ по какой либо серьезной причин. — Сиди.

— Мн нездоровится. Я говорила объ этомъ раньше. Мн надо подышать воздухомъ.

— Высунь голову въ форточку и дыши сколько хочешь, — отвтилъ Сайксъ.

— Этого недостаточно. Мн надо прогуляться по улиц.

— Совсмъ этого не надо! — сказалъ Сайксъ, поднялся, заперъ дверь, вынулъ ключъ и, сорвавъ шляпку съ головы Нанси, зашвырнулъ ее на старый шкафъ. — Вотъ и все! Теперь сиди смирно на своемъ мст, слышишь?

— Я бы и безъ шляпки могла пойти — велика помха, — сказала она, сильно блдня. — Что это, Билль? Выпилъ ли ты, что ты длаешь?

— Знаю ли, что я?.. О, да она, — вскричалъ Сайксъ, поворачиваясь къ Феджину:- спятила съ ума, иначе она не посмла бы такъ со мною говорить.

— Ты толкнешь меня на что нибудь отчаянное, — пробормотала Нанси, прижимая руки къ груди, какъ бы сдерживая какія то бушующія чувства, — пусти меня, слышишь… сейчасъ же, сію же минуту…

— Нтъ! — крикнулъ Сайксъ.

— Скажи ему, Феджинъ, чтобы онъ пустилъ меня. Это лучше. Слышишь, что я говорю! — вскричала Нанси, топнувъ ногою.

— Слышу ли я? — произнесъ Сайксъ, поворачиваясь на стул и уставившись на нее. — Коли я еще буду слышать тебя хоть полминуты, то собака такъ вцпится теб въ горло, что у тебя поубавится твой крикливый голосъ. Что на тебя такое нашло, негодница, — что за прихоть?

— Пусти меня, — тономъ ршительной мольбы сказала она и, свъ на полъ передъ дверью, продолжала:- Билль, пусти меня; ты не знаешь, что ты длаешь, — не знаешь. На одинъ только часъ… пусти… пусти…

— Пусть у меня поочереди отржутъ вс суставы, — сказалъ Сайксъ, грубо схватывая ее подъ руку:- если я не убжденъ, что у нея сумасшедшій бредъ. Вставай!

— Не раньше какъ ты пустишь меня… Не раньше какъ ты пустишь… Нтъ, нтъ! — вскричала Нанси.

Сайксъ смотрлъ на нее, выжидая удобнаго мгновенія, и вдругъ скрутивъ ей сзади руки, потащилъ ее, боровшуюся и упиравшуюся, въ маленькую смежную комнату, гд онъ слъ на скамью, а ее усадилъ на стулъ и придерживалъ силою. Она то отбивалась, то умоляла, пока не пробило двнадцать; тогда она, утомленная и выбившаяся изъ силъ, наконецъ покорилась. Съ предостереженіемъ, подкрпленнымъ многими проклятіями, не длать больше попытокъ уйти въ теченіе этой ночи, Сайксъ предоставилъ ей отдыхать на досуг и вернулся къ Феджину.

— Уфъ! — произнесъ разбойникъ, вытирая потъ съ лица:- что за странная двка!

— Твоя правда, Билль. — задумчиво отвтилъ Феджинъ:- твоя правда.

— Что это ей взбрело уйти сегодня вечеромъ? Зачмъ, какъ ты думаешь? — спросилъ Сайксъ. — Говори же, ты знаешь ее лучше, чмъ я? Что кто означаетъ?

— Упрямство, женское упрямство, такъ я полагаю, другъ мой, — отвтилъ еврей, пожавъ плечами.

— Да, я думаю, такъ оно и есть, — пробурчалъ Сайксъ. — Я думалъ, что уже укротилъ ее, но она такая же дрянь, какъ раньше.

— Хуже, — задумчиво сказалъ еврей. — Я никогда еще не видлъ ее такою изъ за подобной пустяшной причины.

— Я тоже, — сказалъ Сайксъ. — Мн думается что у нея въ крови очутилась часть моей горячки и не можетъ выйти наружу, а?

— Возможно, — отвтилъ Феджинъ.

— Я пущу ей немного крови, не безпокоя доктора, если это опять съ нею начнется, — ршилъ Сайксъ.

Еврей выразительно кивнулъ головой въ знакъ одобренія.

— Она сидла надо мной дни и ночи, когда я лежалъ пластомъ, а ты, черная волчья душа, держался подальше, — сказалъ Сайксъ. — Притомъ мы были все время въ такой нищет, что, думается мн, такъ или иначе она изнурилась и стосковалась, и проживъ тутъ такъ долго взаперти, поневол сдлалась неспокойной — а?

— Да, это такъ, другъ мой, — шепотомъ отвтилъ еврей. — Тише!

При этихъ словахъ въ комнату вошла Нанси и заняла свое прежнее мсто. Ея глаза опухли и покраснли; она покачивалась взадъ и впередъ, мотала головой, и спустя немного времени вдругъ разразилась смхомъ.

— Ну вотъ теперь начинается на другой ладъ! — вскричалъ Сайксъ, кидая удивленный взглядъ на собесдника.

Феджинъ кивнулъ головой, намекая, что лучше оставить ее сейчасъ въ поко, и черезъ нсколько минутъ она дйствительно имла уже обычный видъ. Шепнувъ Сайксу, что нечего опасаться повторенія припадка, Феджинъ взялъ шляпу и пожелалъ ему доброй ночи. Въ дверяхъ онъ пріостановился и спросилъ, не посвтитъ ли ему кто нибудь на лстниц.

— Посвти ему, — сказалъ Сайксъ, набивая трубку:- будетъ жаль, если онъ самъ сломитъ себ шею и лишитъ публику занятнаго зрлища! Бери же свчу.

Нанси спустилась за старикомъ по лстниц, неся свчу. Когда они очутились въ корридор, онъ приложилъ палецъ къ губамъ и, пододвинувшись къ ней вплотную, спросилъ шепотомъ:

— Что это, Нанси, голубушка?

— О чемъ ты говоришь? — такъ же отвтила она.

— Какая причина всего этого? Если онъ, — Феджинъ указалъ наверхъ своимъ костлявымъ пальцемъ:- если онъ такъ съ тобой жестокъ (онъ зврь, Нанси, дикій зврь), то почему ты не….