Оливковое дерево

– Привет, Лексис, – сказал Фред. – Ты принес мне подарочек?

– Фред! – пожурила Имми. – Он спрашивает об этом всех, кто приходит, и это очень невежливо.

Алексис тепло поцеловал Хелену в обе щеки.

– Как ты?

– Гораздо лучше. Спасибо тебе за помощь и прости, что сорвалась тогда с катушек.

– Какие бы это ни были «катушки», я понимаю, почему ты с них сорвалась. Когда твоему ребенку больно или он в опасности – это хуже всего. Я знаю, – согласился он.

– Кофе, Алексис? – важно спросила Имми, поднимая кофейник.

– Да, Имми, с удовольствием.

– Я принесу тебе чистую чашку с кухни, – сказала она, слезая со стула.

– Я тоже пойду. – Фред ушел за ней в дом.

– Право, Хелена, твои дети восхитительны.

– Для разнообразия я согласна. Последние двадцать четыре часа они были настоящими ангелами.

– Вероятно, они знали, что надо помочь маме.

– Пожалуй, ты прав.

– Так когда возвращается Алекс?

– Не знаю. Я написала ему вчера вечером, спросила, хочет ли он, чтобы я прилетела домой. Он еще не ответил. Наверняка очень сердит на меня. Но, по крайней мере, я знаю, что он в безопасности.

– Значит, ты можешь уехать очень скоро?

– Если я нужна Алексу в Англии, то, конечно, уеду.

– Хелена, если ты уезжаешь, то мне надо кое-что тебе показать.

Она посмотрела на его серьезное лицо.

– Алексис, в чем дело?

– Я столько раз приходил сюда, чтобы сказать тебе, но… – Он пожал плечами. – Каждый раз момент оказывался неудачным. Ангелина здесь?

– Да, она застилает кровати наверху.

– Она присмотрит за детьми? Мне нужно кое-куда тебя отвести. Не беспокойся, это недалеко.

– Алексис, пожалуйста, только не дурные вести. Я правда не выдержу, – застонала она.

– Нет, – он, успокаивая, положил руку ей на плечо. – Ничего плохого. Просто кое-что, что ты должна знать. Поверь мне.

– Хорошо. Я поговорю с Ангелиной, и мы пойдем.

* * *

– Господи, куда ты меня ведешь? – спросила она несколько минут спустя, когда Алексис повел ее к бассейну.

– Увидишь. – Он прошел мимо бассейна и в дальнем конце отцепил крючок и открыл створку деревянного забора, отделявшего участок от окружающей Пандору оливковой рощи.

– Силы небесные, никогда раньше не замечала, что здесь калитка, – заметила она.

– Ты и не должна была. Это был секрет.

– Кто ее сделал? – спросила Хелена, идя за Алексисом среди деревьев.

– Терпение, Хелена, пожалуйста.

Они шли некоторое время под ветвями плотно засаженной рощи, пока не вышли на полянку. Они стояли бок о бок, глядя на окружающие их горы, оливковые деревья, сбегающие в долину внизу, и тонкую поблескивающую линию моря вдали.

– Ты хотел показать мне это, Алексис?

– Я хотел, чтобы ты увидела вот это, – он повернулся чуть правее.

Хелена посмотрела, куда он показывает пальцем, и подошла ближе.

– О, какая красота. Это статуя Афродиты, да? – спросила она.

– Нет. Не совсем.

Она посмотрела на него.

– Тогда кто это и почему она здесь?

– Посмотри на подножие статуи, Хелена. Посмотри на имя.

Она наклонилась.

– Надпись сильно потерта, я почти ничего не вижу.

– А ты постарайся.

Хелена очистила листья, накопившиеся вокруг маленького постамента, и потерла пальцем по надписи.

– Вот «И» и «E»… и «Н»… и первая буква «В», я… – она растерянно посмотрела на Алексиса. – Получается «Вивьен».

– Да.

– Но так звали мою мать.

– Совершенно верно.

– Что это значит? Это она? В виде Афродиты? – Хелена провела рукой по алебастровому лицу.

– Да.

– Но почему? И почему здесь?

– Ангус установил после ее смерти, – ответил он. – Это, как сказала мне бабушка Кристина, было любимое место твоей матери.

– Но… – Хелена прижала руку ко лбу. – Я знаю, что она часто ездила на Кипр и любила его, но… – Она посмотрела на Алексиса и внезапно поняла. – Ты говоришь, что Ангус любил мою мать? Да?

– Да, Хелена. Вивьен много раз гостила в Пандоре. Ее знали и здесь, в доме, и в деревне.

– Правда? Так… вот, значит, почему так много местных говорили, что я им кого-то напоминаю. Многие считают, что я похожа на нее.

– Похожа. Бабушка не могла поверить в сходство, когда пришла в Пандору в тот вечер.

– Я видела ее на старых фотографиях, которые мы раскопали в кладовке. Значит, – мысли Хелены метались, – все эти письма, которые нашел Алекс, предназначались ей? Она была той таинственной женщиной?

– Да.

– Но откуда ты все это знаешь?

– Хелена, Кристина проработала здесь почти тридцать лет. Она все видела. А эти письма… их вернул Ангусу твой отец.

– Так он знал?

– Наверняка, раз прислал письма.

– Н-да, – выдохнула Хелена, пытаясь осмыслить то, что рассказал Алексис. – Честно говоря, когда я была маленькой, родители никогда не казались очень близки. Мой отец, кажется, проводил все больше и больше времени в Кении. Я его редко видела.

– Возможно, такие отношения устраивали их обоих. В конце концов, все браки разные, – добавил Алексис.

– Может быть, но почему же Ангус и моя мать так и не сошлись? Из писем очевидно, что он обожал ее.

– Кто знает, Хелена? Мы оба знаем, что есть много причин, почему те, кто любит друг друга, проводят жизнь врозь, – тихо заметил он.