Ома Дзидай (СИ)

Иностранец зашелестел, копаясь в одежде. Искал ту бумажку, которая при нём имелась. Ценную, как пояснил самозванец при допросе. Хотя на письмо или деньги она не была похожа. Липовый монах пробормотал что-то – так чувственно, как если б обращался к кому-то очень близкому и дорогому.

– Ну так что, теперь тебя всё устраивает? – нетерпеливо спросил я.

Предполагалось, что белый человек, узнав об освобождении, станет сговорчивым и поможет мне. Немного прогадал.

– А как я проведу этот месяц? – Самозванец убрал назад бумажку.

– Господин распорядился, чтоб ты жил со мной, – сказал я с тяжёлым сердцем.

Не хотелось видеться с ним часто. Ещё меньше хотелось просыпаться под одной крышей. Но как там в народе говорят? Слюбится-стерпится?

– То есть?

– Я перевезу тебя в чонгынскую деревню этой ночью. Жители по гроб жизни обязаны Урагами Хидео за предоставленные поля и жилье. Память об этой милости ещё жива. Мы умеем хранить молчание. Никто в городе не узнает о тебе. Так что неприятностей никому ждать не придётся.

Потом сопровожу тебя в Ому. И плыви, куда хочешь. Чтоб больше я тебя не видел.

– В Ому? – сдавленно повторил белый человек. – Но там же сёгун…

Я кратко пересказал ему, что сам услышал от даймё. Но воздержался озвучить соображения о грядущих событиях, почему не доверял ни Рю, ни его приспешникам.

Обилие иностранных судов не похоже на содействие в восстании. То ли дело – на полноценное вторжение.

Липовый монах внимал, не перебивая. Когда я закончил, он покачал головой.

– Вот тебе на. Куда меня вообще втянули?! Ну и дерьмо.

– Не только тебя. Ещё меня. Моего господина. А скоро – и весь Мэйнан. Я не просто так все это рассказываю. Мне нужна твоя помощь.

– Ты ведь знаешь, я не боец, – отсмеявшись, отозвался он. – Раз решили отпустить, больше ничего не просите, умоляю.

– У тебя другое достоинство, – напомнил я. – Ты толмач. Ты успешно разговаривал с другими иностранцами. Вывод сам собой напрашивается: ты знаешь их язык. Так ведь?

– И что с того?

Дабы прояснить, я потянулся к фонарю и, сняв его, поставил на пол. Достал бумаги, которые при показе оружия идзинов мне удалось тихонечко выкрасть со стола.

Я присел, разложил чертежи в свете огонька и позвал толмача:

– Подойди. Нужно, чтобы ты взглянул.

Раздосадованный, что придётся встать, белый человек послушался.

– Это то, что я думаю? – спросил он, присаживаясь напротив.

– Огнестрельное оружие, пушки, боеприпасы. Всё описано по составным частям, насколько я заметил. Не могу разобрать суть.

– Хочешь, чтобы я всё перевёл на мэйнанский? – Голос вытянулся в удивлении.

– Ну да, а что такого? – недоумевая, спросил я.

Липовый монах рассмеялся, пугая попрятавшихся в норах крыс.

– Я думал, больше никогда не придётся работать с другими языками. Но все вы как снег на голову свалились.

– Что поделать… Ты подсобишь, нет?

– Из любопытства, разве что. Не называй это помощью.

– Как скажешь. Просто переведи чертежи.

– А зачем тебе это?

– У меня есть основания полагать, что Рю пустил Хидео-сама пыль в глаза. Как-нибудь да где-нибудь. Я чувствую, от кого исходит угроза.

– Вот как…

– Угу. Он – враг. Не столько Коногава, сколько Мэйнану. Не сам, так войско, которое ведёт за собой. Те, кто согласятся пойти за ним. Он приговаривает: «Война уже началась». Но что это за война? Гражданская? Или страшнее? Я хочу защитить господина и нашу страну. Я хочу, чтобы у мэйнанцев было, чем дать отпор. Справишься?

Толмач меня не сдаст. Любить Рю ему было не за что. Он скорее ненавидел его. Куда больше, чем меня и Урагами Хидео.

– Я-то справлюсь. А ты?

– Можешь не сомневаться. Создать оружие – легко. Только разъясни написанное. Пожалуйста.

Белый человек заговорщически улыбнулся:

– Так и быть, Сон Кю Ран…

[1] Линчи – китайская казнь путем отрезания от тела преступника небольших фрагментов в течение долгого времени. Применялась против отцеубийц и государственных изменников. Отменена в 1905 году.

Часть шестая. Лики Правосудия (6-2)

Глава двадцать вторая. Эксперимент

38-ое мая 5622-го года от основания города Квалон и появления Глашатаев на Агилате соответственно

Я, Альфред

Тучи стали сгущаться ещё утром: начинался сезон дождей. От декады к декаде они шли всё чаще. Я ненавидел это время года за сопутствующую хандру.

Но все изменилось. Отныне я был доволен. Потому что близился день, когда я покину Мэйнан. В кои-то веки.

Прошло три дня, как Урагами Хидео со своей помпезной процессией направился по тракту в столицу. Телохранитель должен был поехать с ним, но попросил об отсрочке.

Его ещё занимали «кое-какие дела» в провинции. Он обещал, что сразу после поскачет следом. И уже в Оме мы воссоединимся.

Предчувствие шторма подстегнуло чонгынца действовать. Он ждал его. Следовало опробовать винтовку рычажного действия – прототип, созданный по ворованным схемам.

Я перевёл их с энедийского не без труда: у меня другая специальность. Мы занялись ей через день, как прибыли в деревню.