Омерта. Книга вторая

— Только попробуй натворить глупостей, Киан. И будет ху… — не позволив этому смертнику пригрозить мне, завожу руку назад. Ладонь быстро находит бутылку с любимым виски Морте. И секунды не проходит, как я со всей дури разбиваю ее о голову дона на глазах у остальных членов клана, включая его верного консультанта Леона Гомеза.

Энтони падает сразу, его лицо превращается в кровавое мессиво. Он теряет сознание мгновенно и лишь направленные на меня пушки его верных псов останавливают меня от закрепительного удара второй бутылкой. Первый выстрел попадает как раз в нее, и если бы я успел до нее дотянуться, то скорее всего в моей ладони уже была бы дыра.

Вооружены из солдат, приближенных к Морте, далеко не все. Только двое. Это облегчает мне задачу. Отреагировав на опасность и последствия своего гнева, я быстро ныряю к полу, и сделав кувырок, оказываюсь за рабочим столом Энтони. Открываю второй ящик, слегка дрожащей рукой находя там револьвер.

Следующие две минуты весь кабинет умирающего дона наполняется выстрелами, вскриками, руганью. Полнейший хаос под аккомпанемент бьющегося стекла, бутылок и антиквариата, которым так любил себя окружать дон Морте.

Наконец, выстрел со стороны солдат, готовых защищать честь дона, прекращаются. Поднимаю голову с осторожностью, высовываясь из своего убежища.

Мой взгляд тут же падает на экран — туда, где на самом деле сейчас так отчаянно и оголтело бьется мое сердце. Странным кажется то, что солдаты в черном больше не предпринимают никаких действий, и не трогают моего сына. Это, конечно, чертовски слабое утешение, особенно когда видишь, как кровь с лица Антея неумолимо капает на его белую футболку…мне хочется кричать его имя, оказаться с ним рядом. Пообещать, что подобное никогда не повторится…но пока я могу лишь задыхаться от отчаянья, и пытаться понять, как мне выйти из положения, в котором я оказался.

Черт возьми, еще Мия…она там, в отдельном домике. Под присмотром Риккардо, который мог сделать все что угодно, если он гнусный предатель.

Мия

Каждый раз, когда приходится засыпать одной, я не нахожусь себе места в кровати. Мысли хаотично летают в распухающей от жутких предположений, страхов, опасений в голове.

Не в силах уснуть, я с тоской приоткрываю веки и чувствую, как горько становится от одного вида идеально ровной простыни рядом со мной. Вытягиваю ладонь, я прикасаюсь к прохладной постели, ощущая как острое копье одиночества, ментально пронзает грудную клетку.

Обычно, моя ладонь попадает на горячую грудь Киана, или на его каменный пресс. Сразу чувствую себя в тепле и безопасности, наслаждаясь этими чувством. А сегодня…одна из тех кошмарных ночей, когда его нет рядом.

Ночей, когда я не могу не думать и не представлять в красках, чем он может быть занят…

Волоски на руках встают дыбом, когда неприятные картинки то и дело возникают в голове.

Я живу в доме Киана, и фактически никак не контактирую с остальными членами семьи Морте. Исключением было несколько праздничных и семейных ужинов, во время которых я старалась ни на кого не смотреть, ни с кем не общаться и держаться ближе к Киану.

Мне даже не нравится смотреть в окно и выходить на террасу с которой открывается вид на главный особняк Морте. Сразу вспоминаю, кто мой муж на самом деле, и не могу поверить, что оказалась окольцована таким человеком. Более того — я в него влюблена. Я люблю Киана Морте. И не знаю, как оправдать себя за это…

Чувство тревоги вдруг усиливается. Мне кажется, будто я слышу какой-то шум со стороны главного особняка. Вздрагиваю всем телом, когда на мгновение кажется, что на стене показались очертания мужской тени.

— Киан? — тут же взволнованно выдыхаю я в пространство. Сажусь на постели, ощущая, что сердце начинает принимать ребра за боксерскую грушу. Успокаивает только то, что в доме Киана сейчас находятся собаки, которых Риккардо заводит домой, каждый раз, когда муж не приходит домой к полуночи. Если бы кто-то пробрался в прочно запертый дом, они бы тут же унюхали чужака и оповестили бы меня о вторжении. Да и сам Рик, как сказал мне Киан, в моменты его отсутствия, находится рядом и приглядывает за мной.

Он говорит, что Рик — единственный, кому он может доверять, а значит и я могу доверять.

И вновь навязчивый, параноидальный шорох почудился в кромешной тьме, едва освещенной яркой луной.

У меня, наверное, просто паранойя. Стремительно перерастающая в парализующую паническую атаку. Я хочу потянуться к ночнику и включить свет, но не могу сделать даже этого. Все тело леденеет от необъяснимого страха, охватывающего каждый дюйм моего тела, каждую фибру души.



— Киан, это ты? Не пугай меня так… — дрожащим голосом умоляю я, замечая на пороге спальни очертания мужской фигуры, которая по росту и телосложению напоминает мне мужа. Но не хватает одного компонента, который сразу же лишил бы меня кошмарных тревог и опасений: аромата его тела и парфюма.