Я тянусь к ночнику, параллельно соскакивая с постели, сразу чувствуя опасность. Я не знаю, каким образом, но нападающий оказывается рядом в мгновение ока, и вот уже его руки, будто стальные тросы жестко опоясывают мою грудь.
Теперь я уверена, что это не Киан. Паника лишает кислорода и опустошает легкие, а горло пронзает истошный крик, который он тут же затыкает рукой.
— Заткнись, дешевая puttana, иначе тебе крышка.
ГЛАВА 18
Грудь поднимается и опадает в рваном ритме, мое дыхание напоминает болезненную отдышку. Я с ужасом наблюдаю за тем, как прямой эфир с Антеем в одночасье прекращает свое вещание. Неизвестный по ту сторону экрана, просто отключился, и оставил меня подыхать от неизвестности.
Но подыхать времени нет. Инстинкт защитника включается во мне автоматически, и направлен он не только на
Я не нахожу иного варианта как собраться с духом и действовать, пока все окончательно не полетело к черту. Если я покажу всем присутствующим хотя бы грамм слабости своего духа — меня пристрелят, как только я выйду за порог кабинета Морте, и тогда уже некому будет спасать ни Мию, ни Антея.
Есть и другой вариант. Если члены семьи увидят во мне силу и уверенность, они прогнуться под обстоятельства и примут меня, как своего нового дона.
Перестрелка в кабинете Морте заканчивается тем, что я попадаю в нескольких солдат, членов самого приближенного отряда к умирающему дону. Те двое, что начали стрелять — мертвы. В глазах оставшихся отражены все оттенки ужаса и растерянности. Они оцепенели, словно марионетки, которые потеряли подвижность без своего кукловода, что купается сейчас в собственной крови и любимом виски и к их сожалению, не может дергать за ниточки.
Щелкнув спусковым крючком, я подставляю ствол к виску Леона Гомез, что все это время прячется за широким креслом, расположенным в двух метрах от рабочего стола дона.
— Умоляю, Киан…не надо. Я буду на твоей стороне. До последнего. Клянусь, — сжавшись в позу испуганного хорька, умоляет Леон, аккуратно складывая дрожащие руки вместе.
— Заткнись, — обрываю его я. — Поклянись жизнью своей жены, — угрожающим тоном требую, ощущая, как разрушительная и дьявольская тьма полностью поглощает мой дух, сердце и тело. Во мне ничего нет сейчас кроме ярости, ненависти, злобы. — Поклянись! — рычу я, ударяя стволом по лбу Леона.
— Клянусь, Киан. Я буду на твоей стороне. Я знаю, что дон видел тебя своим приемником, а не Стефана. И он озвучил это сегодня при всех нас. Я буду за тебя на семейном совете. Только не уби…, — его тело пронзает мелкая дрожь несмотря на то, что я убираю пистолет и ставлю оружие на предохранитель.
У меня больше нет времени разбираться со всем этим сейчас и оставаться в кабинете. Вспомнив про предателя и Амелию, жизнь которой я ему так беспечно доверил, быстро включаю телефон и открываю приложение, показывающее мне запись с камер видеонаблюдения.
Легче не становится. Водоворот раскручивающихся по спирали решающих событий закатывает меня в свою безумную воронку, и мне приходиться собраться с духом на судорожном выдохе, когда я вижу Амелию в полумраке нашей спальни. Мне почти кажется, что я слышу ее визг, хоть камера и не передает звуков, когда изображение показывает то, чего я боялся больше всего: мой друг, союзник и человек, которому я так глупо и наивно доверял, нападает на мою жену, схватив ее в жесткие тиски своими гнилыми лапами.
Я не вижу его лица. Но сомнений в том, что это Рик, у меня не возникает. Телосложение и его толстовка выносят смертельный приговор жалкому предателю.
За сотую долю секунды в мыслях проносится калейдоскоп кровавых образов того, во что я готов раздавить эту продажную крысу.
Откручу яйца, выпотрошу кишки и затолкаю их обратно через горло, сукин сын.
Кровь превращается в кипяток, смертоносное пламя, обугливая и обжигая изнутри вены. Кончики пальцев покалывает от желания убить того, к кому ещё вчера мог обратиться за советом.
— Всем оставаться здесь до моего возвращения. Вызвать штаб наших врачей. Пусть окажут боссу помощь, если она ещё актуальна, — быстро чеканю я, сорвавшись в сторону двери.
Не думаю, что врачи помогут умирающему дону.
Не чувствуя того, как касаются земли ноги в ботинках, я бегу в сторону нашего с Амелией дома по вымощенной камнем дорожке. Записываю голосовое сообщение связующему агенту ФБР на бегу, не обращая внимания на то, что голос выходит рваным из-за учащенного дыхания. Как-нибудь разберет.
В голове не осталось мыслей, только цель — спасти дорогих мне людей, исправить то…