Omnia mutantur, nihil interit (СИ)

— Не люблю публичность. Я-то человек скромный, — ворчит Ян. — В старину удобно было: выкрал ночью да повенчался в ближайшей церквушке.

— Повенчаться, говоришь? Интересно, стал бы я дымиться и шипеть.

— Не будем проверять. Мне вовсе не хочется так стремительно стать вдовцом.

Смеясь, Влад с нежностью, от которой замирает сердце, целует его в висок. В последнее время это нужно ему как воздух — чувствовать Яна рядом. Ему, не привыкшему к прикосновениям, существовавшему бесплотным духом, что проскальзывал сквозь людей и стены с морозной свежестью. Это что-то вроде голода — попытка отыграться.

А гости съезжаются в Петербург, стремительно наполняющийся поразительными личностями — еще более странными, чем обычно. Кардинал Ирма отчитывает их за это, а в конце речи прорезается краткой, неверной улыбкой и поздравляет сама. Обещает быть.

Ад захватывает одну квартиру там, выше по Садовой, снимает — врывается, раздвигает пространство хитрой магией, ворожит, колобродит. Помогает мальчишка-маг, Рыжий — наемником нынче служит, но за эту подработку денег не берет. «Нехорошая квартира», в которой ютится толпа разнообразного демонья, сразу привлекает внимание. Слава течет по городу. Гвардии же Ян пеняет ежечасно, чтобы вели себя прилично.

Про них знают все, в Аду только и говорят — про человеческую свадьбу двух гвардейских капитанов. При дворе обожают сплетни, что взять с них… Миры бурлят, полнятся слухами.

Однажды Влад и Ян останавливаются на улице, потому что слышат громкий знакомый голос. На них налетает растрепанная горланистая фигура, но Джек не кидается безмолвной тенью, а радостно тявкает, виляя хвостом.

Это Корак — старый друг, ныне — путешественник по мирам. Нормальные люди ныряют на морское дно в поисках острых ощущений, а это чучело — в неизведанные вселенные.

— Ну и где тут счастливая невеста? — орет Корак, вешаясь на отбивающегося Влада. Глаза горят, оскал — во всю рожу, но Влад рад его видеть: давненько Рак не навещал их скучный мирок. Правда, то, что его расцеловывают в обе щеки, — это слишком жестокая расплата, и Влад сдавленно матерится.

— Я надеюсь, место шафера еще свободно! — восклицает Корак.

— Ты ж знаешь Кару, я не мог ей отказать…

Обида на его лице — настоящая, но Корак понимает. И Кара — единственная, кому он мог бы уступить шаг.

— У меня свободно, как знали, — улыбчиво говорит Ян, взмахивая рукой. — Буду рад…

— Вот! Вот кто меня любит и ценит! — вопит Рак, кидаясь теперь на него, стремительно переметнувшись. — Господин инквизитор всегда знал, что я лучший!

Они смеются втроем, глупо ухмыляясь и смущая бредущих по улице людей, затюканных работой. Мимо носится Джек, счастливый своей песьей радостью.

Этим же вечером является Вирен, их воспитанник, вернувшийся с задания на нижних кругах Ада. Просто возникает за дверью, которую усталый Ян медленно плетется отпирать — его едва не сшибают.

— Чуть без меня не поженились! — укоризненно заявляет Вирен, стискивая его в крепких объятиях. — Как я рад тебя видеть! Влад-то где?

— Ругается с кем-то по телефону насчет банкета. И сам на кухне кашеварит.

— Еда! — сияет Вирен. — Это отлично, очень жрать хочется!

Ян рассматривает его со смесью родительской гордости и беспокойства. Но демоненок все тот же, каким пару недель назад уходил на боевое задание. По-прежнему долговязый и угловатый, как подросток, в свои девятнадцать, улыбчивый, счастливо блестящий глазами. Черный хвостик немного отрос.

Они родные не по крови, но в Вирене слишком много от них.

— Специально подсчитали, чтобы ты успел вернуться. Если что, перенесли бы на пару деньков. Все равно в спешке устраиваем.

— С азартом! Это правильно, так со скукотой и нужно бороться!

Вирен тоже отлично их знает.

Постоянно крутится в доме Кара, переселившаяся к ним на раскладушку, но по половине дня где-то пропадающая; дела Ада невозможно оставить, на плечах Сатаны лежит слишком много, хотя последние волнения после восстания Высших давно улеглись. Но, сталкиваясь с ней в коридоре, Ян всегда радостно улыбается. Кара — часть их семьи, и ему кажется единственно правильным, что она сейчас рядом.

— Ты какой-то слишком милый сегодня, почти никого не ненавидишь, — заявляет Кара Владу, вваливаясь на кухню и поспешно наливая себе стакан воды. — Если бы у тебя были красные глаза, я бы точно заподозрила, что ты опять гладил кошек. Много кошек.

— Я пил. Водку, — раздельно выговаривает Влад.

— О, у тебя кризис среднего возраста?.. Мне часто рассказывали, у людей такое бывает. Не бойся, это пройдет.

— У меня свадьба.

— И это тоже пройдет, мой друг.

Подмигивая Яну, Кара хлопает его по плечу, закусывает сигарету из пачки и благодарно хмыкает, когда он щелкает колесиком старой, полувыдохшейся зажигалки и кончик сигареты плотно обхватывает пляшущий огонек — не магический, а человечий, прирученный.

Пили они с Владом вместе, но Ян не хочет показывать, что они оба боятся. Ему кажется, что Кара понимает без слов, без контракта — вот так, с лету.

— Вас волнует шумиха вокруг этой свадьбы, не так ли? — уточняет она.