Omniphobia (СИ)

Я не стал думать о том, какие ощущения в принципе мог испытать Инглиш, когда впервые меня увидел, и вновь ухмыльнулся, наконец, вставая под зонт призрака. Я не смог удержаться и всё же переспросил:

А почему не Дерек? - но, увидев растерянность на лице друга, практически сразу перевёл тему. - И ты так и не сказал, куда мы направляемся.

Я еле удержался от того, чтобы по привычке добавить «чел». Это слово уж никак не вязалось ни с эпохой, ни с моей нынешней ролью.

Перескакивание с темы на тему явно его отвлекло от предыдущего вопроса - Джейк пару раз моргнул, затем смущённо хохотнул.

Хорошо, Дерек. И неужели ты забыл? - он направился в сторону калитки, выводящей с заднего двора. - Я говорил, друг мой. Но ладно, напомню - мы с тобой сейчас отправляемся на кладбище. В конце концов, именно потому мы и оделись исключительно в чёрное.

И правда - сам Инглиш тоже был в классическом чёрном костюме и лёгком тёмно-сером пальто. Логично.

Я кивнул, но по моей спине пробежались мурашки. Спрашивать, к кому мы едем, я не осмелился, потому только направился на выход вместе с Джейком. На душе всё ещё было тяжело от понимания, что мой единственный соратник, помощник и друг сейчас оказался в западне. И я понятия не имел, как его вытащить.

Ну, по крайней мере, он не пропал с концами. Так что, может, что-то ещё удастся сделать. Но пока надо было играть по сценарию и, фактически, быть собственным временным двойником.

Мы подошли к обочине дороги. Вокруг было на удивление пустынно. Тем не менее, когда Джейк свистнул (однако он умел это делать, и довольно громко), к нам быстро подкатил кэб. И через пару секунд мы уже ехали к месту назначения.

Всю дорогу я молчал, не зная, о чём говорить. Если бы всё было по-другому (если бы я всё не испортил), то я бы давно уже забрасывал Инглиша вопросами. Но увы.

Изредка я кидал взгляд на англичанина - тот как всегда выглядел беспечным и улыбчивым простаком, хотя я и знал теперь, что он совсем не такой. Иногда наши взгляды пересекались, и Джейк только шире улыбался. Но во взгляде его зелёных глаз мелькало что-то непонятное. Не тёмное, нет. Но определить было сложно. Лишь бы это и правда не была ловушка - слишком уж я привык в случае чего следовать за Инглишем…

Доехали мы довольно быстро. Или, возможно, так только казалось. Но всё же, вскоре кэб остановился, и мы вышли наружу. Пройдя через железные ворота по центру довольно занятного здания, у которого не было названия, мы отправились куда-то вперёд по тропинке.

Вокруг, что удивительно, было много зелени. И надгробий разного рода – помимо типичных крестов и полукруглых плит здесь были и всякие статуи. Но подойти поближе и разглядеть подробнее я не рисковал – мало ли что. Да и не хотелось потерять из виду Джейка, а он явно не был намерен останавливаться.

Сколько мы так шли, сказать было сложно – я неотрывно смотрел в спину Джейка, уйдя в какие-то свои сумбурные, нечёткие мысли, полные тревоги. Но, в конце концов, мы остановились. Кроме нас на похороны не пришёл никто – поляна была абсолютно пустой. Меж двух молодых деревьев стояло простое надгробие. У него была вырыта яма, рядом с которой стоял гроб.

Я надеюсь, что он погиб достойным человеком, - с горькой улыбкой протянул Инглиш, смотря на крышку деревянного ящика.

Погиб? Кто находился внутри, я знать не хотел, но после этих слов взгляд сам невольно упал на буквы, складывающиеся в знакомое имя.

«Джейкоб Инг…» Да Тварь издевалась?!

Будто из ниоткуда к нам вышел высокий, худой как спичка улыбчивый священник. От него пахло благовониями. Я бы не обратил на него особое внимание, если бы вдруг не осознал, что он никак не может являться частью воспоминаний Джейка.

Дело было не в потрёпанной Библии. Не в строгом наряде с коловраткой. Как бы это ни звучало, но я был более чем уверен, что на заре двадцатого столетия темнокожих священников, бритых налысо, точно в Лондоне не было. Конечно, возникали сомнения, но они все развеялись, когда этот священник начал читать молитву.

Он читал её не на английском. Сначала я подумал, что это латынь, но потом понял, что это не то итальянский, не то (даже скорее всего) испанский. Одним словом, явно не тот язык молитвы, который можно выцепить из воспоминаний Джейкоба Инглиша.

Я смотрел на странного священника во все глаза, пока тот читал молитву. Закончив читать, он поймал мой взгляд. У него были темные, словно переспелая ягода, глаза - сначала мне даже показалось, что у него нет зрачков. Священник шире ухмыльнулся мне как сообщнику и, вдруг достав из-за пазухи связку ключей, прижал один из них к губам. Этот ключ был оплетён золотисто-оранжевой, яркой нитью. А затем я услышал громкий мяв прямо у своих ног.

Я будто очнулся от забытья. Вокруг меня не было никого – ни Джейка, ни странного священника. Надгробие с именем всё ещё стояло, и яма никуда не делась. Гроб, чтоб его, тоже был на месте. А у ног моих сидела кошка. К счастью, не та, которую я нарисовал. И не то двуротое слепое бедствие, которое я видел в Лесу. Но назвать её обычной язык не поворачивался - у неё было четыре лиловых глаза.