Омский горячий твой

Он снова был зол. Грубо схватил меня за бедра, больно впиваясь в них пальцами, и я почувствовала, как в меня упирается твердая головка его члена. У меня началась паника. Что же сейчас будет? Он порвет меня своим огромным членом!  Я уперлась руками в его грудь, пытаясь  его притормозить.  Но Глеб уже начал опускать меня на себя.

Я не издала ни звука, только стиснула зубами его плечо. Больно почти не было. Просто непривычно. Глеб снова приподнял мои бедра и снова насадил на себя, входя в меня до упора. Затем он остановился и перевел дыхание.

– Вот же блять! – хрипло простонал  он. – Твою же мать!

Я разжала зубы, все еще впивающиеся в его плоть. Боже, ему, наверное, больнее моего? Я хотела открыть глаза и посмотреть, что там за укус, но Глеб снова начал двигаться внутри меня и я зажмурилась, прислушиваясь к новым ощущениям. Переживет, как-нибудь! Пусть спасибо скажет, что я ему хер не откусила!

– Расслабься, малышка, – услышала я опять его голос и почувствовала уже мягкие поглаживания на своих бедрах.

Я последовала его совету, и следующий толчок Глеба выбил из меня уже стон наслаждения. Глеб стал двигаться внутри меня увереннее, покрывая мою шею поцелуями.

– Вот так, моя маленькая! – шептал Глеб, толкаясь все глубже. – Вот так!

Я уже не понимала, что происходит, и кричала в голос. Для меня весь мир перестал существовать. Остался только Глеб и то, как он двигался внутри меня, уже жестко и яростно.

Толчок, еще толчок, я всхлипываю и взрываюсь. Меня накрывает такой волной наслаждения, что все предыдущие оргазмы, которые я испытывала с этим мужчиной раньше, блекнут.

Глеб еще несколько раз толкается в мое обмякшее тело и я чувствую, как он тоже взрывается внутри меня.

Мне не хочется открывать глаза и возвращаться в реальность. Я продолжаю полулежать на Глебе, наслаждаясь его мягкими поглаживаниями по спине и волосам. Сейчас я ощущаю себя целой и полностью счастливой.   

Стук по батарее возвращает меня к действительности. Неужели я так орала, что соседи не выдержали? Через силу я открываю глаза, приподнимаюсь и смотрю на мужчину, который наконец-то стал моим. Моим первым мужчиной.

Его лицо напряжено, как будто он очень устал. Интересно о чем он думает? Придумывает, как покрасивее извиниться передо мной за свои грязные словечки, сказанные в порывах ревности? Или новые гадости? А может, ему снова все равно, как тогда в больнице?   Ну что, Малиновский? Кто из нас моей девственностью подавился?

Он не говорит ни слова, и я молчу. Он просто подхватывает меня на руки и несет в спальню. Аккуратно опускает на кровать и укрывает одеялом. Хорошо, что я сегодня снова не намочила матрас, думаю я и отрубаюсь.

90. Глеб

Ну давайте, давайте!

Я знаю! Я сам все знаю!

Просто конченый мудак, козел, ну, и кто там еще...

Мне хочется выброситься из окна, но этаж всего лишь третий. Так себе идея.

А как она на меня посмотрела после? С усмешкой, мол, сам подавись!

Думаете, я не подавился? Еще как подавился! Да я и представить не мог такого! Хорошо, что я ее раком не загнул и не вогнал ей с размаху, как и собирался! Только она так меня приласкала, что мне хотелось подольше насладиться ее лаской.

Алена спит, а у меня ни в одном глазу. Пить хочется, но я не могу подняться, потому что боюсь ее разбудить. Не того, что ее сон потревожу, а что в глаза ей смотреть придется. Надо было с ней сразу поговорить и прощения попросить. Но что сказать?

Да что тут, сука, скажешь?

Блядь, а теперь это выглядит, как будто я ее трахнул и спать завалился.

За все можно попросить прощения, но не за все тебя могут простить. Да разве я заслужил того самого прощения?

Что теперь?  Ну, выебал я жену, как и собирался, дальше-то что?

Снова ее долбаная девственность спутала все мои планы! Хорошо, что ее больше нет.

Ворочаюсь еще час. Ничего не приходит в голову. Только пить сильнее захотел, и член встал, потому что я уже в сотый раз вспоминаю, как тесно и горячо внутри нее.

В голове играет песня с концерта. Знаете, есть такие песни ебуче-прилипучие, которые как привяжутся с утра… А у меня с вечера…

Еще эти байкеры ебаные носятся за окном туда-сюда! Хер заснешь! А теперь над домом пролетает с ревом самолет. Я вспоминаю свой маленький домик в Испании, где тихо и спокойно.

Водички мне никто не принесет. Я с психом подскакиваю с кровати, натягиваю трусы и осторожно выхожу в гостиную.

Шарю в холодильнике, нахожу минералку «Омская-1».  Параша редкостная, но пить хочется – жуть, а больше нет ничего.  С хрустом бутылки всадил всю полторашку. Хо-р-р-ошо! Холодненькая!

Возвращаюсь в спальню, сажусь рядом с Аленой на кровать, любуясь ею.

Бедная моя девочка... сколько же она от меня натерпелась и не только от меня. А ей же всего 19. Что я делал в 19? Хуйней страдал. Девок ебал и папкины денежки проматывал. Ветер в голове. Даже не ветер, а так сквознячок...

А мелкая вон чего добилась в свои годы. Заберу ее к себе, хоть дела в фирме наладятся. Эх, заживем!