Омский горячий твой

– С двумя капельками.

– С двумя капельками, – повторяю я, обреченно кивая головой. – Еще нужно что-то, кроме но-шпы?

– Нет, давай быстрее, кровища из салона очень плохо оттирается, – усмехается Алена. – Поверь мне на слово!

Я убираю голову Алены с коленей и иду в аптеку. Докатился, покупаю бабские затычки! Что дальше? Колготки заставит стирать?

– Выходите из машины! – снова командует Алена по моему возвращению. – Ну, вы что такие непонятливые?  – уже прикрикнула она на нас, видя, что мы колеблемся.

Мы с Антоном оставляем ее в машине одну. Через пару минут она опускает окно и зовет нас обратно. Мы продолжаем этот бесконечный путь домой.  

– Я сама! – отталкивает мои руки Алена, выскакивая у дома из машины.

Видимо но-шпа помогла, и Алене стало лучше. Она на секунду останавливается, снова держится за живот, но выставляет руку впереди себя, не давая мне приблизиться.

Я помог Алене раздеться и уложил в постель.

– Можно мне переночевать в другой комнате? – с надеждой спросила она.

– Нет, я хочу быть рядом, – ответил я. Какие, нахрен, другие комнаты? А я как буду один тут? – На случай, если тебе станет хуже.

Я хотел снять с Алены футболку, но она не позволила.

– Мне холодно, – сказала она.

Может и врет, но я не стал спорить.  Я потрогал ее лоб – холодный, даже не теплый.

– Принести тебе поесть? – спрашиваю я. – Что ты хочешь? Может чаю?

– Ничего не хочу, – бурчит Алена и демонстративно отворачивается от меня.

– Давай поговорим? – предлагаю я.

Мне нужно попросить прощения. Я должен.

– Не хочу, – не поворачиваясь, отвечает Алена.

– Алена...

– Свали нахрен! – злится она.

–  Может быть ты дашь мне возможность извиниться, а потом уже будешь меня бесить?

– Это ты меня уже бесишь! Да что ты пристал ко мне? – подскакивает Алена, уничтожая меня взглядом.  – Хочешь опять меня наказать? За побег? Давай, Глеб! Только не забудь, что у меня месячные – зрелище не из приятных!

– Да я просто извиниться хочу, – сбавляю я тон.

– Да не нужны мне твои извинения! Боже, что ты за урод-то такой? Зачем ты меня опять сюда привез? Чтобы совсем замучить? Не наигрался еще?  Б-б-л-и-и-н! Ты самый отвратительный человек, которого я знаю! Неужели ты еще на что-то рассчитываешь? Я завтра же на тебя заявление в полицию напишу! У меня папа – мент!  Подполковник МВД! Тоже не абы кто! Домой поеду и нажалуюсь ему! Да он тебя пристрелит, когда узнает, что ты меня похитил и развращал! Рассказать ему, как я тебе минет делала? Как ты меня к кровати привязывал? Да он даже фамилию твою знаменитую не спросит, пристрелит, как шавку бешеную! Я даже плакать не буду! Понял, ты?

– Но...

– Блядь, съебись с глаз моих!

В меня летит подушка и еще парочка отборнейших матов. Где она научилась так ювелирно матюгаться? У бати? Или на автомойке? Я швыряю подушку обратно на кровать, выключаю свет и выхожу из комнаты.

50. Глеб

Я позвал на подмогу Веру. Может ей удастся накормить девчонку? Сам заперся в кабинете. Весь день не ел, и сейчас не хочу. Ничего не хочу.

Я сел в кресло и вынул из ящика стола кольт. Подарок  америкосов. Куда спрятать? В сейф, где ему и положено быть? Дожил – в собственном доме не чувствую себя в безопасности.

А если у нее на самом деле отец – мент? Я даже не поинтересовался, кто ее родители. Блядь, я точно придурок! Надо же так было заиграться. Я перестал думать головой. Просто ёбнулся!

Я не мог больше удерживать ее угрозами и силой, и отпустить не мог. Что на этот раз придумать?

От нечего делать я проверил барабан револьвера – почти полностью заряжен.  Не хватало только одного патрона – это я стрелял, чтобы проверить оружие. Очень редкий револьвер. Такой в Москве только у меня. Патроны хер достанешь, нужно было из Америки заказывать. Поэтому  ПМ я таскал с собой, а этот просто лежал, как рариритет.

Я закрыл глаза и положил голову на стол, проклиная тот день, когда приехал вместе с Валерой на эту гребанную автомойку.

Ну почему я не могу вернуться к своей старой жизни? Мелкая забрала у меня ее и всю мою душу вымотала. Я не могу без нее. Если она завтра уедет в Сочи, как и грозилась, я подохну здесь один. Сяду так же в это кресло и пущу себе пулю. Рука не дрогнет.

Я люблю ее! Люблю!

Только пиздаболы говорят, что это прекрасное чувство. Это больно, сука. Всего  выворачивает наизнанку. Это не жизнь. Да что в этом прекрасного?

Может я просто устал? Был тяжелый день? Я перенервничал, мне просто нужно...

Стук в дверь. В кабинет заглядывает Вера, и я на автомате прячу кольт обратно в стол.

– Хозяин, Алена уснула, – говорит она.

– Она поела? – с надеждой спрашиваю я.

– Съела тарелку супа. Еле уговорила. – Я одобрительно киваю головой. – Я еще нужна? Вы не ели ничего. Хотите?

– Нет, – вздыхаю я, поднимаясь с места. – Спасибо, Вера, ступайте! Если что, я найду, чем поживиться.  Вера, – окликнул я ее снова.  Женщина повернулась и посмотрела на меня с улыбкой. – Почему вы зовете меня «хозяин»? – Она растерянно пожимает плечами. – Пожалуйста, зовите меня по имени. Хорошо? И даже если можно на «ты». Мне так будет приятнее.