Омуты и отмели

Лёшка покосился на жену, но Марина засмеялась:

– Да не ревную я тебя! Еще не хватало, к Юльке. Почему она со своим разбежалась?

– Да кто вас, баб, разберет! Он ей предложение сделал. А она – в кусты. Теперь страдает.

– Плакалась тебе?

– Советовалась. Марин, что я посоветую-то? Любишь его – выходи, говорю. Не любишь – не выходи. О чем тут думать, не понимаю?

– А ты его видел?

– Пару раз. Нормальный мужик. Чуть пониже меня, худощавый. Лысый, правда.

– Как, совсем?

– Да нет, просто с залысинами.

– Ну конечно, по сравнению с тобой – все лысые!

И Марина с удовольствием запустила руку в богатую Лёшкину шевелюру, уже заметно седую.

– Не из-за того же она не хочет, что он лысый?

– Черт ее знает. Вы все такие сложные, прямо готические. Я сказал ей: «Ой, пробросаешься!» Правда, он мне понравился. Приличный, семейный, порядочный – сразу видно. Два раза женат был, сын есть.

– Два раза женат! А ты говоришь – семейный!

– Марин, так это и показатель! Если он серьезно Юльке предлагает, значит – любит.

– Ты думаешь? Что ж с ней делать-то?..

Часть 5 Умягчение злых сердец

Таинственного Юлиного любовника звали Кириллом. Познакомились они совершенно случайно. Кирилл застрял в пробке на Тверской, опоздал на все свои совещания и, вконец разозлившись, бросил машину с шофером около памятника Юрию Долгорукому и решил прогуляться по центру, как любил это делать когда-то в юности. В галерею, спрятавшуюся в одном из переулков, он забрел совершенно случайно, просто устал пробираться через лужи и остатки смерзшегося снега. Центр Москвы, а не пройти, не проехать. Художник, чье имя красовалось на афише, был ему известен: большой календарь с изображениями сказочных персонажей Алексея Злотникова висел у его секретарши в приемной.

Кирилл побродил по галерее, а потом ненадолго завис около эротических рисунков: «Лучше бы такой календарь сделали, – подумал он. – Я бы купил. А может, сами рисунки продаются?» Он представления не имел, сколько это может стоить, и завертел головой, разыскивая кого-нибудь из обслуживающего персонала. Прямо посредине галереи имелась винтовая деревянная лестница, ведущая на второй этаж, – сверху кто-то спускался. Сначала Кирилл увидел ножки – и едва присвистнул: ножки-то хороши! Их обладательница оказалась ничуть не хуже – темноволосая молодая женщина с короткой стильной стрижкой и слегка насмешливым взглядом серо-зеленых глаз.

Эротические рисунки не продавались, и красотка провела Кирилла по другим залам, показав картины, предназначенные для продажи. Но Кирилл больше смотрел на нее саму, чем на картины – маленькая, но складная: все при ней – и грудь, и попка. Просто Дженнифер Лопес! Но тут «Дженнифер Лопес» обернулась, взглянула ему прямо в глаза и слегка улыбнулась – Кирилл покраснел, как будто она могла прочесть его мысли. Так ничего и не купив, он покинул галерею, постоял на пороге, рассеянно глядя по сторонам – начало марта, солнце в глаза, капель с крыш, на карнизе чирикает какой-то обезумевший воробей, и пахнет вовсе не выхлопными газами, а чем-то свежим, весенним, будоражащим кровь… Или это ее духи так пахли? Вот черт! Кирилл вернулся – в зале была уже совершенно другая девушка: блондинка с ногами от ушей. Она радостно кинулась ему навстречу, но Кирилл ее игнорировал и решительно поднялся по винтовой деревянной лестничке. Наверху оказался небольшой кабинет, на низком столике напротив диванчика стояли две чашки тонкого фарфора и открытая коробка конфет, а «Дженнифер Лопес» разливала чай. Она коротко взглянула на него, и опять тень улыбки мелькнула на ее губах:

– Присаживайся. Чай я заварила черный.

Он снял пальто и сел, несколько растерявшись:

– А вы что… ты знала, что я вернусь?

– Конечно. Ты пьешь без сахара? Меня зовут Юлия.

– Кирилл.

– Ты женат, Кирилл?

– Нет, – тут он совсем изумился. – Не женат.

– Я тоже не замужем. Встречаешься с кем-нибудь? Постоянно.

– Нет…

– Как много у нас общего!

Она глянула на него смеющимися глазами, которые сейчас Кириллу казались совсем зелеными, потом протянула тонкую руку – пальцы сверкнули каким-то затейливым маникюром, – взяла шоколадную конфету и поднесла ко рту. Кирилл завороженно смотрел.

– Ты мне нравишься. Ты хорош. Очень.

Кирилл опять покраснел: «Да что ж это такое? Что он все время краснеет как школьник!»

– Ну что, Кирилл? Мы с тобой будем… пить чай?

– Чай? Ах, чай! Ну да…

Юлия засмеялась, встала, легко скинула туфельки и забралась с ногами на диван, прислонившись к Кириллу, так что ему пришлось обнять ее за плечи – невозможные зеленые глаза оказались совсем рядом.

– Ты испачкала губы… шоколадом… – В горле у него пересохло.

– Только у меня есть одно условие.

– Любое! – тут же согласился Кирилл, скажи она сейчас, что ему придется остаток жизни передвигаться на четвереньках, он бы не раздумывал.

– Пока мы с тобой… вместе… пьем чай… Никакого кофе на стороне! Только ты и я. Насколько хватит заварки. А если кому-то вдруг захочется… кока-колы или какао с молоком, честно признаемся и расходимся в разные стороны. Никакой лжи! Согласен?

– Согласен.

– Хорошо. Смотри – ты обещал.