Омытые кровью

– Не убий. А вы, не разобравшись, готовы тут на куски всех рвать!

Толпа немножко озадаченно затаилась. А Первак принялся развивать успех. Однако ему упорно ставили палки в колеса.

– Нечего бесовский хомут на колокольню вешать! – послышался все тот же мужской голос.

– Ну погорячились, – развел руками Первак. – Кто дураком ни разу в жизни не был, идите сюда! Нет таких? Если за каждую глупость людей бить да убивать, скоро вокруг никого не останется. А против власти бунтовать не надо. Это наша власть, народная.

– Твоя власть народу как кость в горле! Скоро вместо денег одними облигациями платить за хлеб будете!

– Да, говорят, скоро и совзнаки ходить не будут!

– Вранье и поклеп, – спокойно гнул свое Первак. – Деньги за зерно будут. И мануфактура будет. А власть… А вот представьте, нет больше нашей власти. И кем вы сами тогда станете? Опять батраками да холопами у барина? Опять беляки пороть вас будут. Они ж за все спросят и весь оброк с процентами возьмут.

– Да лучше холопом, чем в колхозе! – завопил все тот же неугомонный голос. Интересно, это кто такой активный? Я рассмотрел невысокого бородатого мужичка, вредного и верткого, хорошо одетого. Явно из зажиточных. И я отлично его запомнил. Продолжим дискуссию в приватной обстановке. Но позже.

– Да? – удивился наигранно Первак, а потом жестко заговорил: – Чтобы крестьянин всю жизнь за плугом ходил и с голоду пух, как неурожай? Колхоз – это трактора. Колхоз – это школа и грамотность для детей. Это взаимопомощь. Да, пока там несладко. Есть и перегибы, и недопонимание. Но любое большое дело начинается с трудностей. Это наша власть. Где она не права, перед народом извинится. С ней говорить надо. Через делегатов, через партию, через газету. Сейчас не царский режим, глас народа важен и услышан всегда будет. Если по делу, конечно, а не для скандала.

– Да лучше атаман Шустов, чем твои хлебозаготовители да ОГПУ! – взвизгнули из толпы, со стороны шпаны.

– Шустов? Это который селян убивает и красные звезды на спине режет? Кто это сказал? Ну, покажись! Кто тут помощник Атамана? – грозно обвел толпу взором Первак, и люди попятились.

Я отлично знал, Первак мечтает смыться обратно на партийную работу. Ему наши чекистские игры осточертели всерьез и надолго. И сейчас я видел, что партработа – это на самом деле его призвание. У него настоящий талант в общении с народом. После его речи толпа стала сдуваться. Хоть ее и подзуживали провокаторы, но злая энергия уходила, как вода в песок жаркой пустыни Кара-Кум. Накал падал, пока не иссяк вовсе.

Вскоре ситуация рассосалась. И толпа начала разбредаться, растеряв всю злость, а за ней и единство.

– Арестовать к чертям! – на обратном пути злился Первак. – Всех зачинщиков и подпевал!

– Никуда не денутся, – заверил я.

Через некоторое время, как страсти утихнут, мы начнем искать и выдергивать инициаторов. Пройдемся мелким гребешком по селу, всех вшей кусачих вычесывая.

Меня не отпускала одна мысль. Как-то очень хорошо раздуваются искры в пламя в подобных конфликтах. Ощущение, что неспроста. По всему округу раскинута сеть, скорее всего, держит в руках ее атаман Шустов. Ведется повсеместно антисоветская пропаганда. А мы все не можем нащупать эту самую сеть, потянуть за нее. И что-то мы тут упускаем важное и простое. Но что? Не мог я поймать эту мысль.

Вообще, схватить за хвост жар-птицу мысли – это дело непростое. Вон сколько тысяч лет люди изобретали колесо и рычаг. А где мой рычаг, которым я переверну округ и вытащу Шустова на свет?..

Глава 29

Пока у нас гремели религиозные войны, угрозыск занимался своим делом. И вечером, когда мы вернулись из Промыслов, ко мне зашел его начальник. Осведомился:

– Повоевали?

– Бескровно, – пояснил я. – Больше языком.

– А по-настоящему повоевать хочешь? С убийцами и врагами трудового народа.

– Как пионер – всегда готов.

– Поехали брать убийцу инженера Синицына.

– О как! – восхитился я. – Расхитители раскололись?

– Нет, стоят на своем. Просто нашелся свидетель, который видел подозреваемого в том районе как раз перед убийством. Все сходится. Уверен, что это он.

– А если просто прохожий мимо шел? – с сомнением спросил я.

– Вот и проверим. Возьмем его, и он сам расскажет.

– Ну да, свежо предание. То-то тебе Зильберман с Турусовым все чистосердечно рассказали.

– И они расскажут, – плотоядно осклабился начальник розыска. – Дай только время.

– Кстати, кто у нас убивец?

– Некто Хватов, – пояснил начальник угрозыска. – Был нэпманом. Прогорел в своей коммерции. Теперь экспедитор в потребкооперации. Двадцати шести лет от роду. Не женат.

– Склонен к мелкому хулиганству, – дополнил я.

– Есть такое, – кивнул начальник угрозыска. – Ты чего, знаком с ним?

– Да уж, пересекался с этим любителем чтения и женщин.

Я вкратце поведал о нашем конфликте. О том, как Хватов приставал к Варе, и мне пришлось благородно вмешаться.

– Только ты его при задержании не пристрели. Нам его показания нужны, – то ли в шутку, то ли всерьез озаботился начальник угрозыска.

– Не бойся, – улыбнулся я самодовольно. – Солдат ребенка не обидит.