Он – Форс

Война так война. Волосы на моем загривке встали дыбом, стало ясно, зачем нужен пистолет.

– В чем дело? – бросила я неприязненно, и сразу четыре тела и головы развернулись в мою сторону.

Эмблемы «Скатов». Кто придет следом – «Киты», «Орланы», «Бэшники»?

– О, явилась. – Великовозрастный парень с прыщавым лицом прищурился. – Пусти-ка нас, проверим твой гардероб.

– С чего бы?

– Нет ли в нем кофточки, которую показывали в утренних новостях. Может, есть? Твоя ведь? Или ты успела от нее избавиться?

– Валите отсюда.

– Да не успела бы она, – ввинтился другой. – Ночью была, наверное, с этим…

– Мы на минуту, – девчонка лет семнадцати с густо накрашенными ресницами моргнула почти невинно.

– Плохо слышали?

– Мы все равно войдем, – озлобился прыщавый.

«За меня, вероятно, обещали награду».

– Нет.

Что-то хотел сказать отец, но я вытащила из-за пояса ствол. И батя побледнел.

– Считаю до трех…

Я умею пугаться, как любая девчонка. Но за моей спиной, пусть сейчас и невидимый, стоял наездник с мотоцикла. И его холодный взгляд, который мне удалось передать.

– Один.

– Она блефует…

– Два.

– Че, опупела, что ли?

Они не знали, шучу я или всерьез. Наверное, я сама не знала тоже; девчонки попятились первыми. Шли бы домой, учили уроки.

– Три.

Я бы не выстрелила, если бы прыщавый ублюдок не выкинул вперед руку, силясь не то ударить, не то схватить. А так, без раздумий, сразу на спусковой крючок – хорошо предохранитель сняла заранее.

Никто не ожидал странного заряда, электрического. Не такого – дугой, – как у шокера, но отделившегося от дула, впившегося в несговорчивого «ската», как шаровая молния. Прыщавого затрясло, как на смертном стуле. Тело повалилось на траву; остальные попятились.

Дуло нацелилось на следующего.

– Есть еще желающие?

Они семенили к забору, стараясь не бежать, чтобы не позорно, чтобы не как школьники.

– Что мы с ним…

– Заходи в дом, закрывай дверь.

Прыщавый пусть прохлаждается, на земле не так холодно. Собственно, если подхватит пневмонию – не мое дело.

Отец, прежде чем замуровать наш вход, какое-то время смотрел на обездвиженного гостя.

Он был растерян, он был слаб, кажется, он даже с утра похмелялся. Возможно, не спал всю ночь и потому не отправился на работу – не мог допустить, чтобы служащие лицезрели его в таком виде. Если батя и не забыл о собственных словах «домой не возвращайся», то напоминать мне о них не стал.

– Почему они… что им было нужно?

Рубашка мятая, брюки тоже. Спал он, что ли, в одежде?

– Ты не смотрел утренние новости?

– Пропустил.

– В них появились фото, которыми Алия шантажировала меня. Лица замазаны – пока, – но одежду видно. «Гости» пытались вычислить меня по кофте.

Теперь я разговаривала, как Крейден утром со мной, – четко и лаконично.

– Кэвендиш звонил, – изрек батя невпопад, опустился на край дивана, – сказал, что акции моей компании падают в цене… Вот… почему.

Кто о чем – он об акциях.

Ситуация выбила ему почву из-под ног. Оказывается, даже сильные умеют быть растерянными.

– Нам нужен отряд миротворцев вокруг дома.

– В смысле?

Его лицо такое же мятое, как рубашка.

– В прямом. Позвони, закажи, поставь…

– Ты знаешь, сколько стоит их час?

Хорошая новость – Миротворцев можно было нанять. Собственно, этим они и зарабатывали. Плохая – стоили они дорого.

– У тебя ведь есть деньги?

– Я… не буду! Не буду оккупироваться в собственном доме, как поджавшая хвост собака…

– Придут еще «гости», увидишь.

– Как придут, так и уйдут.

Пока он не понимал ситуации, не «всасывал».

При подъеме на лестницу меня догнал вопрос:

– А у тебя… есть такая кофта?

Отвечать не хотелось. Но я ответила:

– Конечно. И ее лучше сжечь. Не знаешь где?

Вопрос его озадачил.

В одиннадцать явились «Бэшники» – здоровые мужики. Вдвоем.

Ствол заставил их остановиться, задуматься – диалога между нами не состоялось вовсе. Ушли они с очень нехорошими выражениями на лицах, и стало ясно – они вернутся.

В двенадцать толпой из восьми человек явились «Орланы» – отец орал из окна, чтобы они убирались. У него начинался стресс. Пришлось выстрелить в двоих, прежде чем убрались остальные.

Тел на газоне прибавилось.

Около часа дня через забор прилетела первая бутылка с зажигательной смесью, и я вспомнила о том, что деньги есть у меня.

Миротворцы – мужики с равнодушными лицами – окружили наш дом по периметру около двух. Всех, кто пытался подойти, а таких становилось все больше, они гнали прочь приклеившимися к телам прицелами. Чем хороши независимые платные силы, так это отличным вооружением. И пули в их стволах, в отличие от зарядов в моем странном пистолете, были настоящими.

К четырем отец не удержался, выпил еще, стал орать из окна:

– Ты строил этот дом? Ты его покупал, щенок?!

От бутылок на газоне горела трава; ветер тянул к кустам едкий черный дым.

Взревел мотор автомобиля, из которого выстрелили горючим «коктейлем». Хотели добросить через кордон до особняка – не добросили.

Вот же суки!