Он не хотел предавать

Несмотря на все игры и шпионов, Кричевская не такая уж важная птица… Ее арестуют. Дальше, как говорят французы, дежа-вю.

Генерал-майор Полонский в телефонном разговоре выразительно намекнул Гольцову, что пора закругляться с «европейскими каникулами» и возвращаться к трудовым будням, предоставив всему идти своим чередом.

Георгий его уговорил:

— Владимир Сергеевич, еще день-два! Я хочу увидеть финал своими глазами!

— А если она пять дней не выйдет на связь?

— Обещаю, что в любом случае тут же вернусь в Москву.

— И прошу вас. Гольцов, никакой самодеятельности, все предоставьте французской полиции.

— С каких пор вы со мной на «вы»? — опешил Георгий.

— Это я к тебе и к Михальскому обращаюсь, будьте вы оба неладны. Не стройте из себя Джеймсов Бондов. Раз уж занесло в Париж, в музей лучше сходите. В Лувр! А то знаю я вас… Будете путаться под ногами у французов — в случае неудачи все свалят на вас.

Хотя Георгий не ставил шефа в известность о том, что к делу присоединился Яцек, отрицать очевидное не имело смысла: Михальский стоял рядом с телефоном-автоматом и блаженно улыбался, слушая доносящийся издалека голос генерал-майора. Нужно было как-то реагировать.

— Хорошо, Владимир Сергеевич, обещаю не путаться у французов под ногами, — ответил Гольцов на всякий случай в единственном лице.

Яцек, собака, не преминул воспользоваться этой лазейкой. Заявил, что никаких обещаний никому не давал и что он лично намерен присоединиться к слежке за Дроздом. Пришлось и Гольцову отправиться с ним за компанию, но настроение было препаршивое. Никакого вдохновения.

Уже на пути из Орли их арендованную машину остановила дорожная полиция. Сидевший за рулем Яцек чертыхнулся. Георгий понял, что их небольшой любительский спектакль стал действовать французам на нервы.

— Нас засекли.

Из подъехавшего следом белого «мерседеса» без полицейских опознавательных знаков к ним подбежал человек в штатском. После проверки документов он нервно обратился к ним с просьбой не вмешиваться в ход полицейской операции, иначе он будет вынужден их задержать. Для подстраховки водительское удостоверение Яцека изъяли и вернули минут через пятнадцать, когда такси Дрозда успело исчезнуть в потоке машин.

— Ты как хочешь, а я возвращаюсь в гостиницу, — сказал Гольцов, потерявший всякое желание дальше участвовать в комедии.

Яцек высадил его у станции скоростного метро, а сам с таинственным видом отправился дальше, пообещав держать связь.

Пройдя турникет, Георгий в нерешительности задержался перед светящимся табло с картой метрополитена. Может, прав Полонский? Может, правда съездить во всемирно известный музей, почувствовать себя на один день туристом? И пусть все идет своим ходом. Все равно ни повлиять, ни изменить, ни поправить что-либо он уже не может. Та ситуация, когда нужно отступить в сторону и предоставить дело специалистам.

Куда отправиться? Все туристы мечтают побывать в Лувре. Посмотреть на Венеру Милосскую и Джоконду. Но «мюзе дю Лувр» находится на станции метро «Пале-Рояль». А по линии скоростного метро можно попасть либо в Диснейленд, что загодя отметается, либо в Люксембургский сад, что тоже не вдохновляет. Можно также попасть к Эйфелевой башне, но это уже вовсе пошлятина, моветон. Это как начинать экскурсию по Москве с Мавзолея.

Гольцов внимательно проштудировал карту и обрадовался единственной зацепке: Музей д'Орсе на улице Bellechasse, название которой он вольно перевел как «Красивая Охота». Добрый знак — красивая охота! Чем он, собственно говоря, и занят. Стало быть, туда.

— …Настоящий символ промышленной эры, Музей д'Орсе является также местом, откуда открывается великолепный вид на Сену и ее набережные! — звучал хорошо поставленный голос экскурсовода.

Георгий пристроился в хвост группы экскурсантов из Японии, глупо чувствуя себя в роли школьника. Услышав от экскурсовода о Сене и ее набережных, японцы дисциплинированно повернулись и посмотрели назад, хотя только что, стоя в длинной очереди к кассам, все могли обозревать Сену и ее набережные самостоятельно, в ненормированной дозе. В кармане Гольцова пронзительно запищал телефон. В его сторону зашикали. Чтобы не мешать остальным слушать о прошлом и настоящем музея, Гольцов был вынужден легкой рысцой отбежать в сторону.

— Я на площади Согласия, — сообщил Яцек. — Кричевская назначила встречу. Сегодня в девять вечера возле Драматического театра в Бобиньи. Это в пригороде. Я выезжаю. Присоединишься?

Георгий взглянул на часы. До назначенной встречи осталось три часа. Вот искушение!

Издалека доносился голос экскурсовода:

— Открытие вокзала д'Орсе состоялось четырнадцатого июля тысяча восемьсот девяностого года и было приурочено к Всемирной выставке. В тысяча девятьсот семьдесят седьмом году французское правительство приняло решение преобразовать здание вокзала в музей для произведений искусства второй половины девятнадцатого века…

Следом за экскурсоводом группа японцев удалялась в глубь музея.