Он. Она. Другая (СИ)

За последние несколько недель она стала спокойней и, кажется, отпустила ситуацию, несмотря на то, что недавно у нее закончился еще один цикл. В понедельник после работы я вывел ее и Алана в центр на прогулку и ужин. Май в Будапеште обычно дождливый, как говорят местные. Но именно сегодня тепло, солнечно и грех сидеть дома. В кафе, куда мы зашли после семи, уже сидел народ, но столик для нас нашелся. Устроившись у окна, Элина взяла на руки Алана и принялась изучать с ним меню.

— Вот это будешь, Аланчик? — взяв его пальчик, она указала на какое-то блюдо.

— Неть! — мотнув головой, улыбнулся он.

— А это? — Эля тоже расцвела, поняв, что Алан так играет.

— Неть!

— О, ну хорошо. А вот это?

— Неть!

— Тогда мама сама выберет, что Аланчик будет кушать.

— Неть!

Эля крепко обняла сына и оставила на его пухлой щеке долгий поцелуй, наполненный большой любовью. Она прекрасная мать — заботливая, нежная, внимательная. Каждый раз наблюдая за женой и сыном, я чувствую, что они и есть моя тихая гавань. Но идеально не бывает, и тоска по дочери, дому, маме, сестрам и папе, которого больше нет, острыми когтями скребет по душе. Они — как недостающие кусочки пазла черными дырами зияют в моем сердце.

— Таир!

Поднимаю голову и вижу, как по проходу между столиками идет моя коллега, венгерка Эстер. Она машет мне рукой и отбрасывает длинные волосы назад. Эля тоже оборачивается, но быстро переводит взгляд на меня и хмурит брови. Встаю из-за стола, чтобы поприветствовать Эстер.

— Hi! Nice to see you here! (Привет! Рада тебя здесь видеть!) — Эстер подходит к нам и ненавязчиво, в знак приветствия касается моей руки. — Оh! You’re not alone I see (О, я смотрю ты не один).

— Yes, he is, — криво улыбнувшись, отзывается Эля и тоже встает, прижимая к себе сына. — I am his wife by the way. (Да, он не один. Я кстати его жена).

— Oh, really? So nice to meet you! My name is Esther. (Ой, правда? Очень приятно познакомиться. Меня зовут Эстер). Hi, baby! (Привет, малыш!), — коллега протягивает ему руку, но в этот момент Алан начинает капризничать. — You know, your dad is a genius! We at the office just love him! (Ты знаешь, что твой папа гений! В офисе мы все его любим).

— Oh, really? (Ой, правда) — считываю, что Эль недовольна. — We at home love him too. (Мы дома тоже его любим)

Недовольство жены усиливается. Думаю, пора заканчивать разговор.

— Are you with friends? — спрашиваю у Эстер, с друзьями ли она.

— Yeah, over there, (Да, вон там) — она показывает рукой на дальний столик, а затем снова поворачивается ко мне. — Have a nice evening! (Желаю вам хорошего вечера).

Благодарю ее и желаю того же, после чего она возвращается к своей компании, а сажусь за стол и замечаю, что Эля сейчас как натянутая стрела — вот-вот лопнет. От ее хорошего настроения не осталось и следа.

— Ну то что ты гений, я и так знала, — как бы равнодушно говорит она, переворачивая страницы меню и не смотря на меня. — Но то, что тебя весь офис любит…открытие.

— Эля, не придирайся к словам, пожалуйста, — складываю руки на столе и смотрю на Алана, которого она посадила в детское кресло. — It’s not a big deal for me (Это не имеет для меня значения).

— Оh, really? — восклицает Эль, копируя интонацию Эстер. Взгляд воинственный, руки скрещены на груди. — Ты что не заметил, как она на тебя смотрела?

— Никак она на меня не смотрела. Мы просто работает в одной команде и все.

— И все? Ты слепой что ли? Она до тебя дотронулась, — цедит сквозь зубы она. — Или у европеек так принято?

— Эля, говори потише, — стараюсь успокоит ее. — Мне она неинтересна, если ты за это переживаешь. Я просто делаю свою работу и ухожу домой.

Эля шумно закрывает меню и смотрит в окно. Ее подбородок дрожит, а в уголках глаз собираются слезы. Тяжело вздыхают, протираю лицо ладонями и поднимаюсь со стула.

— Ты куда? — тут же интересуется.

— В туалет. Можно? — похоже, и я теряю терпение.

Она пожимает плечами и я ухожу.

Снова играем в молчанку, общаясь только, когда что-то нужно Алану. В тишине доходим до дома и у подъезда замечаем, что сын уснул. Беру его на руки и несу до квартиры, где укладываю в кроватку. Выйдя из детской, обнаруживаю Элю на кухне с телефоном в руках. Что-то читает, сводит брови к переносице, надкусывает ноготок указательного пальца. Сейчас она как никогда прекрасна в своем гневе и растерянности. Несмотря на ее страхи и тяжелый характер, который стал постепенно мне открываться, я все равно люблю ее. Люблю и хочу.

— Малыш, — подхожу к ней вплотную, одной рукой обнимаю, другой забираю у нее смартфон и кладу на столешницу. — Ну все, хватит дуться.

Целую ее в шею, зная, что она тает от этой ласки. Тело Эли мгновенно реагирует и дрожит от моих прикосновений.