Он. Она. Другая (СИ)

— Это не дядя. Это мой папа, — а потом сорвалась с места и побежала к нам. — Папа пришел!

Мы не успели сориентироваться и растерялись, когда дочка подскочила к нам и прыгнула на руки Наримана, который успел пригнуться и подхватить ее. Она обхватила его шею ручками и положила голову на плечо.

— Как приятно, наконец-то, познакомиться с папой Нафисы, — заявила подошедшая к нам молодая воспитательница. — А то она расстроилась, что на празднике вас не было.

— Я был в командировке в Китае, — вежливо ответил Нариман. — Сегодня только приехал.

— Я же говорила, что у меня есть папа! Вот он! — во всеуслышание объявила дочь, привлекая к нам внимание других детей.

Некоторые из них, в том числе и Савва, подбежали к нам и принялись разглядывать великана.

— А что у вас в пакете? — спросил друг Нафисы — единственный, кто утешал ее после утренника, когда она грустила.

— Папа, ты мне привез подарок? — чуть отстранившись, воскликнула девочка.

— Привез, конечно. Хочешь посмотреть?

— Да! — закивала она.

Нариман спустил ее на землю, а я вручила ей пакет, который держала в руках. Дочка открыла его и запищала от восторга.

— Барби! Папа подарил мне Барби!

Вытащив упаковку, она прижала ее к груди, а другие девочки ее обступили в желании разглядеть получше.

— Ой, у меня тоже такая же, — объявила одна из них.

— А у меня лучше, — ответила ей Нафиса.

— А у меня Барби-врач, — прилетело от третьей.

— А у меня зато есть собачка и кошка, — показывая пальчиком на животных в коробке, отрезала мини-Ирада. Все-таки моя малышка сможет за себя постоять в этой жизни.

— Я не понял, — склонившись, прошептал на ухо Нариман, — это у меня теперь новый статус, да? Я теперь папа?

— Получается так, — подняв на него глаза, кивнула я. — Прости, ее этому никто не учил. Она просто взяла и сказала. Сама в шоке!

— Так и я не против. А если я теперь папа, то мне можно ее называть своей дочкой?

Ответ застрял в горле. Слишком много на сегодня потрясений — приятных, смею заметить. Таких, от которых понимаешь, что жизнь может быть разной: сначала скинет тебя с обрыва, а потом подарит крылья и научит летать.

— Ладно, не отвечай. Я все понял, — загадочно улыбается.

Я все еще в шоке, от того, что Нафиса назвала Наримана папой. И если в разговоре с Таиром она это случайно упомянет, то скандала не избежать. А я не хочу, чтобы бывший муж думал, что я настраиваю дочь против него и уже нашла для Нафисы отца на замену. Поведение дочки я тоже могу понять. Встреча с папой и его сыном в торговом центре была для нее травмирующей и свекровь рассказывала, как она отказалась разговаривать с Таиром, когда в комнату вбежал Алан. Значит, в ней все-таки сидит обида. А еще почти полгода ее любимы дадака не забирает ее на прогулки и не появляется. Вернее, появляется, но только на экране. И Нафиса, как мы выяснили, не воспринимает общение по видеосвязи.

— Нафиса, пойдем домой, — зову дочь и она, попрощавшись с ребятами, бежит к нам со всех ног. — Давай положу твою Барби в пакет.

Дочка соглашается и отдает мне куклу, после чего встает между мной и Нариманом и берет нас за руки.

— Папа, — ее голос звучит совершенно обыденно.

— Да, кызым (уйг. — моя доченька)? — отзывается Нариман.

— А ты больше не уедешь?

— Нет, — уголки его губ дрожат. — Больше не уеду.

— Маам, а можно мне сделать качели? — интересуется Нафиса.

— Сейчас дойдем до двора и ты там покачаешься.

— Неееет, не такие качели. Это когда вы с папой меня поднимете, а я буду раскачиваться над землей. Можно?

— Аааа, эти качели, — смеюсь я и смотрю на Наримана. — Конечно, можно. Давай на счет “три”. Раз, два…

— Триии! — сказали мы хором и вытянули руки, так что Нафиса действительно повисла над тротуаром, хохоча и искренне радуясь.

— Еще! Папа! Давай еще! — смеясь, попросила она.

Я вновь взглянула на своего мужчину, чтобы еще раз убедиться, что мне все это не снится, что он настоящий, что мы — настоящие.

Глава 23. Предложение

Нариман

Тяну ее на себя, чтоб прижалась и голову свою положила мне на плечо. Она все еще такая стеснительная после, но такая чувственная, страстная и открытая в процессе. Ее тело словно минное поле: где бы не оставил след губами или руками — взрывается и горит. У меня крышу сносит от ее реакций, движений, стонов, запаха, волос; от ее рук, шеи, груди и ног; от прекрасных глаз, которыми она умеет так нежно любить; от губ, целуя которые, я забываюсь и не могу напиться.

Ожидание любви стоило того. Но теперь мне мало встреч украдкой, потому что я зависим от этой женщины. А без нее начинается ломка.

Сабина осторожно обнимает меня за талию, а я кладу ладонь на ее бедро, сжимаю сильно и забрасываю на себя. Хихикает, прячет лицо в волосах. А мне смешно и грустно одновременно. Грустно, что завтра она снова уедет к себе.

— Я хотел бы, чтобы вы переехали ко мне, — прошу, гладя ее по спине.

— Как? — удивляется и отстраняется. Место, где только что покоилась ее голова, тут же сиротливо холодеет.