Он почти изменил мiр (Acting president) (СИ)

Повисло молчание. Внутренне усмехаюсь, видя, как Маша, откинувшись на спинку стула, оценивающе, из-под прикрытых век, изучает реакцию присутствующих. Да, как говорится, можно вывезти девушку из Рима, но нельзя вывезти Рим из девушки.

Самарин крякнул.

— Если это действительно так, то мы не добьёмся от Америки крупного контракта. У нас и так проблемы с фактической приостановкой поставок оборудования и прочей техники. Контракты-то они как-то выполняют, но, вот именно «как-то». Медленно и соблюдая каждую букву контракта. А уж в таком щепетильном вопросе… Пока между крупными сельхозпроизводителями и нами стоит Вашингтон, мы мало что можем сделать. А ведь программа рассчитана именно на централизованное снабжение России.

Киваю.

— Да. Это так. Но демократия в США имеет свои преимущества. Для нас, разумеется. Вы прекрасно понимаете, что схема игры с Америкой и её бизнесом весьма гибка. Не мешают же Японии эмбарго и прочие санкции от США, получать американские товары, в том числе и военного назначения, через третьи страны? Через Австралию ту же самую. Мы не знаем сколько продлится политический кризис в Соединенных Штатах, но когда это останавливало разумных людей, не так ли? Возвращаясь же к нашим баранам, то есть к элеваторам, хочу заметить, что предусмотренные планом шесть сотен элеваторов нам жизненно необходимы. Если мы, конечно, хотим вновь стать не импортером, а экспортером зерна. Присутствующим отлично известно, что та же Америка бьет нас и в хвост, и в гриву, именно за счет разветвленной сети элеваторов, причем не только на территории самих США, но и по всему миру. Да, сейчас нам остро не хватает элеваторов для внутренних нужд. Да, почти без сомнения, нам придется покупать или брать в аренду элеваторы в разных частях земного шара. Да, в ближайшие два года нам придется использовать их, в качестве мест хранения и перевалки зерна для поставок в Россию. Но система может работать в обе стороны. Мы закупаем в США и той же Аргентине не только потребительское и кормовое зерно, но и формируем для себя семенной фонд из качественных сортов пшеницы и прочей кукурузы. Вам отлично известно, что по всем странам-экспортерам зерна ездят наши группы, которые включают в себя не только коммивояжёров, но и агрономов, и прочих специалистов. Через два-три года мы оправимся от засухи. И мы должны быть готовы охватить весь мир своими каналами поставок и хранения зерна. А для этого нам нужен торговый флот соответствующий. И нам нужны элеваторы.

Помолчав, подвожу итог:

— Нас ждет жестокая схватка, господа. И мы лишь в начале пути.

Глава 6. Остров несвободы

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк. САСШ, 17 июня 1920 г.

Не прошло и двух часов как «белоснежный пароход» провез его мимо зеленого шипастого чудовища острова Белоус. Трёхсотфутовая статуя показалась из-за горизонта, когда они только проплывали мимо песчаной косы Санди-Хук. «Свобода, просвещающая мiр» встала во всей своей полноте, когда они вошли в Лоуэр-Бей — Нижнюю бухту Нью-Йорка. Этот медный колосс, вознесенный на постаменте над старым звездообразным фортом уже лет тридцать встречал гостей Большого города. Как и её древний прототип, статуя указывала путь высоко-вознесенным факелом. Только в отличии от павшего Колосса она несла не лук, а скрижаль. Да и вообще, она была женщиной, что в свете побеждающего феминизма было еще символичнее.

Сиодор не удивился бы тому что царь Михаил, поставит что-то такое в Константинополе, — «Только у русского рутинёра плыли бы суда не мимо. а под статуей, как и было в древнем мире. И обозревали бы все целомудренно не фиговый лист, а огромные труселя-слип от «Натали», если бы «ампиратор» решил поставить над Босфором женщину» — с сарказмом подумал Сиодор, — «Сестренку же управлять там поставил. Вот с неё или супружницы своей «прославленной Маши» лепить бы и приказал».

Сиодор давно не был в родном отечестве, но рассказы товарищей только укрепляли его в мысли, что за всей этой позолотой «ответственного правительства» и «прогресса» скрывается тот же кровавый царизм во всей его патриархальной замшелости.

«Всё у нас как на болоте растет — криво. Вот думаю даже статую назовут «Статуя «Освобожденчества». Впрочем, и здесь назвав «Свободой» и стране, и статуе льстят» — думал, опершись на леер, Сиодор. Впрочем, правильнее Фёдор, но он уже привык произносить и писать своё имя не через «фиту».

«Совсем обангличанился, или как по-русски то будет? Вот уже и не вспомню».

Остров статуи «Свободы» остался за кормой, сами собой всплыли строчки:

«Оставьте, земли древние, хвалу веков себе!»

Взывает молча. «Дайте мне усталый ваш народ,

Всех жаждущих вздохнуть свободно, брошенных в нужде,

Из тесных берегов гонимых, бедных и сирот.

Так шлите их, бездомных и измотанных, ко мне,

Я поднимаю факел мой у золотых ворот!»

«Красиво звучит по-английски, да и по — русски наверно будет хорошо. Только вот многие ли здесь утолят нужду и жажду свободы?» — подумал он.