Он пришел. Книга первая

Дворцовые ворота открылись, и оттуда двумя стройными рядами вышли хорошо обученные воины, вооруженные длинными копьями и острыми мечами. Толпа любопытных граждан расступалась при их надвижении. Вскоре образовался коридор, ведущий от дворцовых ворот до Аврама. Затем выкатили две тяжелые повозки, на которых стояли по одному длинные пустотелые витые рога. На каждой из них молодые отроки во всем белом поддерживали эти рога с двух сторон, а затем поднялись жрецы в красных накидках и, взяв в рот остроконечный конец рога, раздувая щеки, выдули громкие продолжительные звуки.

Площадь, заполненная людьми, затихла! Все присутствующие припали на колени и склонили головы, кроме воинов, стоявших лицом к людской толпе, выставив вперед высокие металлические щиты. Из открытых дворцовых ворот по этому коридору, согнув сильные темные спины, шаг в шаг шли рабы с длинными шестами на плечах. Они несли круглый шатер, закрытый со всех сторон тяжелой парчой, расшитой золотыми нитями, внутри которого находился царь Вавилона. За ними важной походкой следовали советники царя и рядом с каждым из них рабы с опахалами из павлиньих перьев.

Вся эта свита проследовала до Аврама, сына Тераха, сидящего в бывшей горящей печи. Рабы опустили шатер на землю и один за другим подставили свои спины перед выходом, сделав живую лестницу.

Амрафель спустился из шатра по живой лестнице и подошел к Авраму в ожидании обвинения в свой адрес. Аврам молчал, и от его молчания царю становилось не по себе! Терпение царя Вавилонии разорвал каркающий голос большого ворона, сидящего на шесте с отрубленной головой. Амрафель поднял взгляд и проговорил: «Живущему более трехсот лет и вкушающему падаль мертвечины после войны видно и слышно многое за столь долговременный срок жизни. Смотрю на твой мощный клюв и понимаю, что не один раз он вонзался и разрывал безжизненную человеческую плоть. Скажи, о ворон, если можешь, какие мысли у человека, рожденного на земле, когда в его голову впиваются твои когти и твой клюв лишает этого человека его глаз? – затем он обратился в сторону Аврама и произнес: – Позвавший молчит! Пришедший на зов говорит! Правильно ли это?»

Аврам поднял опущенную голову, и из его открытых голубых глаз брызнул свет, будто отраженные солнечные лучи. Из-за поседевших волос он не превратился в старца. Скорее, наоборот! Лицо посвежело, и даже разгладились маленькие морщинки. Аврам помолодел и на его лице сияла красивая улыбка. Продолжая улыбаться, Аврам отвечал Амрафелю вопросом на вопрос: «А правильно ли, стоя на балконе, посылать неслышимые проклятия человеку, который не имеет зла к окружающему миру, кроме ненависти к идолопоклонству и надуманным людьми именам несуществующих божеств? Правильно ли, когда глаза наливаются кровью от вошедшего внутрь зла и неудержимых мыслей о причинении душевной и физической боли сопернику не по рангу власти, а из-за собственной немощности перед таковым? Правильно ли…» И Амрафель не дал договорить Авраму, ворвавшись в беседу своим высказыванием: «Остановись Аврам, сын Тераха! Ты потомок Шема, сына Ноаха (Сим сын Ноя)! Как может твой язык говорить такое мне? А может быть, у тебя зародился план отнять у меня царскую власть и самому сесть на трон?» – и замер царь и все его приближенные в ожидании ответа.

Аврам, продолжая улыбаться, выпрямил спину и встал на ноги без помощи рук. Теперь его голубые глаза смотрели на царя и его свиту сверху вниз. Он вырос в их глазах, и всем виделось, будто его белая голова касается неба! От увиденного жрецы вострубили в длинные витые рога, но громкий и спокойный голос Аврама перебил эти звуки. Он говорил: «У чистого родника живой воды насыщается и возрождается все живое. У источников вод природной серы собираются больные и залечивают язвы и незаживающие раны. В морях соленая вода, но и там бурлит тихая жизнь морских обитателей. А в воде, перенасыщенной солью, нет жизни, ибо горька она и никакой живой душе не потребна». Время остановилось, все застыли на своих местах, в ушах каждого слышащего многократно повторялось это высказывание. Никто из присутствующих на площади публичных казней уже не видел спину уходящего Аврама. А он уходил из этой страны навсегда, и никто не удерживал его, потому что к нему сошел голос Господа Бога Всесильного Превечно живого. Следом за Аврамом и Сарай, его женой, пошли многие сотни людей, поверивших в его праведность и целеустремленность к вере в Единого Бога».

= 9 =

Живая картина покрылась водяной рябью и мелким дождем упала на зеленую траву вокруг колодца.

Ливьятан, внимательно смотревший на происходящее в живой картине, запоминал каждое слово, сказанное Аврамом. Он стремился обдумать и понять поступок человека-праведника, пришедшего к вере в Единого Бога собственными усилиями. Поразмышляв, он задал вопрос: «Сколько их, претерпевших мучительные страдания от временных властителей? Сколько тех, которые благодаря таким, как Аврам, пришли к единоверию и не отвернулись от веры в Творца?» И между ним и Ромахом появилась освещенная тропа, по которой шли слова от одного к другому.