Читаем Он съел моего фамильяра полностью

Он съел моего фамильяра

- Не стоит так убиваться, - продолжал узурпатор, снимая корону с его головы, - ты ведь сам во всем виноват. Ну подумай? Сначала согласился принять Брунгильду невестой своего сына, после скрыл факт помутнения ее разума и в довершение сам же пригласил нас в столицу. Облегчил задачу как мог... Право слово, я тебе благодарен, но мальчика все же пришлось упокоить. Мне ни к чему прямые наследники трона, за которым, выкажи я слабину, потянутся недовольные моей властью... А после мятеж, бесконечная смута. Нет-нет, поверь, народу Аспарии так будет лучше! Я ведь не злой, просто предусмотрительный. Сам посуди...

И Мракас, покрутив ободок короны в руках, с благоговением опустил его на свои черные волосы. Замер, как бы прислушиваясь к внутренним ощущениям, даже глаза прикрыл на мгновение, а потом шумно выдохнул.

- Долгожданный момент! Теперь я по праву новый правитель Аспарии.

Не прошло и секунды, как огромный витраж над их головами брызнул осколками стеколв. Люди снова заголосили, прикрываясь руками... Стекло осыпалось дождем на их головы, а огромный дракон, влетев сквозь образовавшийся вход, приземлился прямо посреди зала.

Под взглядами абсолютно шокированных людей с него спрыгнула юная девушка в развевающемся переливчатом платье и бросилась к принцу. Упала перед ним на колени и притянула к себе его неподвижное тело... Те, кто был ближе, видели слезы, бежавшие по ее бледным щекам.

Правда, когда она разогнулась - а случилось это не дольше, чем через минуту - глаза ее были сухи, а лицо полно той решимости, что граничит с безумием.

- Сильнее всех тот, - произнесла она громким, недрогнувшим голосом, - у кого есть дракон и магические способности, болван.

Потом воздела вверх руки и начала раз за разом повторять слова звучавщего в голове заклинания. Голос ее крепчал, балансируя на уровне крика, становился все громче и громче, а после и вовсе взвился пчелой, выплеснулся отчаянным ором на самом последнем таинственном слове.

Варги, повиновавшиеся приказу хозяина и устремившиеся к ней через залу, были откинуты поначалу мощным драконьим хвостом, а после - волной яркого света, брызнувшего от Вики во все стороны ослепительной вспышкой.

Свет этот выплеснулся через разбитые окна наружу, волной прокатился по всем коридорам дворца, проник в каждую комнатку, в каждый крохотный закуток... и, откатываясь, оставлял за собой перезвон бубенцов в как бы наэлектризованном воздухе.

И белый пепел...

Тот самый, что на поляне у источника Скрытой ведьмы так походил на снежинки.

Когда люди в зале снова открыли глаза, варгов больше как ни бывало... Лишь железные шлемы и выпавшее из рассыпавшихся в прах рук оружие напоминали о их недавнем существовании.

Мракас, казалось, так еще и не понял, свидетелем чему стал: стоял, расставив могучие ноги и выхватив меч размером с пудовую палицу.

- Ты всего лишь девчонка, - бросил с презрением, - не тебе тягаться со мною, мерзкая ведьма.

- Я, может быть, и девчонка, но ты... проиграл. - И Вика кивнула огромному зверю, притаившемуся за спиной Мракаса.

Калабриус тут же вцепился в руку, сжимавшую меч, и мужчина, страшно крича, выпустил меч, повалился на плитки пола и затих, придавленный рыжей тушей огромных размеров.

Вика погладила зверя за ухом и, расправив складки пышного платья, положила ладонь Мракасу на щеку.

- Знаешь, - прошептала она, - все могло быть иначе, не убей ты принца своими руками!

Я бы тебя пощадила, по доброте сердца, но не теперь... - Она дунула на ладонь, и серебристо-белое облачко заклинания забвения пахнуло Мракасу прямо в лицо. Он забился под лапами Арчибальда, затряс головой, неистово вращая глазами... и вдруг затих.

- Можешь его отпустить, - сказала Виктория зверю, - он больше не страшен для нас.

Калабриус тут же поднял огромные лапы, и пленник подорвался на ноги, встал, озираясь по сторонам, но словно не зная, кто он и что делает в этом месте.

- Отведите его в отдельную комнату и уложите в постель. Пусть отдохнет! - приказала Виктория, но никто не двинулся с места. - Он не опасен, не бойтесь, - сказала она. -

Заклятье забвения усмиряет даже самых суровых. Он все равно что принцессы в Старом саду: не помнит ни себя, ни родных. Он едва ли помнит, кто есть...

Плечи Виктории вдруг поникли, дыхание сбилось... она поглядела на дочь в объятиях Брегера. Потом на корону, лежащую на полу...

И на принца.

Она вдруг отчетливо поняла, что любила его без каких-либо заклятий.

Просто так...

И всем сердцем.

И вспомнила, как он ей улыбался... как кружил ее по крохотной комнатке, опрокидывая все вещи подряд...

Воскрешать ведьмы, увы, не умели.

- В...ваше величество, - кто-то тронул ее за рукав, и Виктории протянули корону. -Теперь это ваше по праву.

Она с трудом поняла, что ей говорят...

- Что...

Что-то светилось в кармане у принца. Светлячком проступало сквозь ткань...