Он сказал / Она сказала

Я просто сорвала на нем зло. Меня терзало чувство вины, к тому же я переживала, что запорола показания. Но тогда я не отдавала себе в этом отчета.

Кит сморщился от несправедливого обвинения, однако стоял на своем.

– Я не циник. Я ученый. На суде эмоции ни к чему. Я пытаюсь взглянуть на ситуацию глазами присяжных. По-моему, стоит рассуждать логически, чтобы понять проблему. Далеко не каждая дискуссия имеет целью уязвить тебя и обесценить твои идеалы. Знаешь, в чем твоя проблема? Ты одержима состраданием. Нельзя прожить жизнь, принимая все так близко к сердцу.

Я начала всхлипывать еще на середине его тирады и теперь выплюнула с обидой:

– У меня хотя бы чувства есть, и я не робот. В отличие от некоторых.

Казалось, что Кит сам сейчас заплачет. Он сжал в кулаке отцовские запонки.

– Это неправда, и ты сама это знаешь.

Мы балансировали на грани. Кит, следуя привычке всей жизни, уступил первым:

– Ладно, прости. Зря я, ведь для тебя все это так важно. Просто мы по-разному смотрим на вещи.

Он поцеловал меня в лоб.

– Останемся до конца, если хочешь. Два дня – ерунда. Когда еще удастся занятия прогулять.

– Спасибо. – Внутри шевельнулось раздражение, оттого что Кит мгновенно переменил мнение, хотя именно этого я и добивалась. – У меня такое чувство, что ради Бесс надо пойти туда и посмотреть, чем все закончится.

Кит аккуратно сложил карту по тем же сгибам, хотя любой другой на его месте свернул бы ее как попало.

– Мне кажется, ты уже сделала для Бесс все, что можно, – произнес он, убирая карту в чемодан.

Я снова напряглась, но за этим не последовало ни слова, ни многозначительного взгляда. Просто фраза, которая напугала лишь потому, что совесть у меня была нечиста.

– Ладно, – вздохнул он, застегнув молнию на чемодане. – Бесс все равно ничего не узнает. Кэрол Кент сказала, что они уехали из Корнуолла. Мы с ней больше не увидимся.

Глава 17

Кит

18 марта 2015-го

Круизный лайнер строили, похоже, в расчете на пенсионеров: перила вдоль каждой стены, стулья в баре с высокими спинками и с подлокотниками, как в домах престарелых. Я устраиваюсь так, чтобы видеть происходящее, при этом оставаясь незамеченным. Половина пассажиров и впрямь достигли пенсионного возраста. А еще – я сразу и не понял, когда брал билет, – на борту совсем нет детей. Я привык, что повсюду в общественных местах носятся детишки; здешний замедленный ритм и приглушенный гул голосов действуют угнетающе. А может, все дело в моем состоянии.

Холодное пиво снимает остатки испуга, хотя я повсюду натыкаюсь взглядом на ту женщину, что принял за Бесс. Даже хуже, каждый раз она отвечает мне улыбкой, и мои руки непроизвольно сжимаются в кулаки.

– Как там Луиза? Беременность нормально протекает? – впервые интересуется Ричард.

– Лора. Все хорошо. Пару месяцев осталось подождать.

Не в силах противиться искушению, показываю ему фотографию в телефоне с УЗИ-снимком наших двойняшек, свернувшихся полумесяцем. Их позвоночники похожи на крошечных гусениц. До сих пор не могу поверить, что эти полупрозрачные пятна на самом деле мои дети.

– Двойные хлопоты! – замечает Ричард, кинув беглый взгляд. – Хотя у вас было время пожить для себя. Моя Надя залетела прямо в медовый месяц.

Меня окатило волной ярости. У того, кому пришлось мастурбировать в пробирку, а потом смотреть, как его жене под наркозом вводят оплодотворенные яйцеклетки, язык не повернется сказать такое.

– Раз-два, и готово! – Он все никак не угомонится. – И со вторым так же было. Решили и зачали в тот же месяц.

Все ясно. Ричард всерьез полагает, что это его собственная заслуга, а не каприз природы. Теперь, когда мы на четыре дня заперты в жестяной банке, конечно, поздновато прозревать, но он мне не нравится.

– Знаешь, – говорит он мне, полагая, что ведет настоящий мужской разговор, – лови момент, пока не родила. Потом тебя на несколько месяцев на диету посадят. Это тебе сейчас кажется, что на седьмом месяце трудно выбрать позу, а как ты запоешь, когда между вами младенец лежать будет!..

– Два младенца, – на автомате поправляю я.

– Тем более. Конец большого секса. Только ждать, когда им восемнадцать исполнится, а потом в клуб свингеров записываться.

Громко смеюсь, чтобы скрыть тоску. Если честно, я давно потерял Лору в этом смысле. В последние несколько лет все как-то стерлось, не то что вначале. Мы бессильны перед законом убывания. Но до того как мы решили завести детей, я Лору все еще хотел. А она хотела забеременеть. Сколько лет прошло, а тела реагировали друг на друга. Нам было так хорошо, будто мы созданы друг для друга.

В первые несколько месяцев попытки завести ребенка кажутся романтичными, больше того, они волнуют – секс в определенный день, а если не срабатывает, то в определенный час. Однако секс по расписанию вскоре превратился в секс по принуждению, а когда вмешались врачи, что-то между нами умерло. В начале второго триместра Лора снова искренне меня хотела, но все было слишком сложно: так больно, здесь не трогай, может, мне подушку подложить, ой, да не так!.. Что, в общем, не считается.