Он сказал / Она сказала

Разве можно рассказать об этом Ричарду, да и вообще кому бы то ни было? Смахиваю большим пальцем с кружки капли конденсата.

– Все катится в тартарары, – вздыхает Ричард и ставит кружку на картонный квадрат с логотипом «Принцессы Селестии». – Дети связывают по рукам и ногам.

И тут злость проходит, становится смешно. В самом деле, мы столько пережили, разве могут нам помешать дети, которых мы уже так любим?

– Первое время будет не по себе, вы ведь привыкли жить вдвоем. Сколько вы вместе?

– Нам было по двадцати одному, когда познакомились.

Ричард ухмыляется. Подобную усмешку я не раз встречал и у других. Люди словно жалеют, что мы стали жить вместе так рано. Не только потому, что я якобы не нагулялся. Они удивляются, что у меня вообще что-то было за душой в столь юном возрасте. Понимали бы!.. У меня была вся жизнь, и я предложил ее Лоре. Я смотрю на пары, которые встретились только после тридцати, и думаю, насколько близкими могут быть такие отношения. Они ведь прожили друг без друга так много времени, у каждого своя история. Все важные события в моей жизни я пережил вместе с Лорой. Да, той беззаботной девочки, с которой я познакомился впервые, больше нет, как и того мальчика с блестящим будущим. Я знаю, она ждала от жизни другого. После ужасных событий на Лизарде я свернул с курса и стал не тем, кем рассчитывал.

Из игрового автомата сыплются монеты, их звон возвращает меня к реальности. В баре начинают раздвигать мебель, чтобы устроить танцы.

– Пойдем-ка возьмем наши бейджики с именами, – говорю Ричарду. – Скоро начнется лекция.

Мы допиваем пиво и ставим кружки на стойку.

Нож по-прежнему лежит в кармане. Напоминает о глупой, почти фатальной ошибке. Думая о блеске холодной стали в руке, вдруг наталкиваюсь на другую дилемму. Лора не сможет жить спокойно, пока знает, что на свете есть Бесс. Надо навсегда убрать ее с дороги. Не знаю, как далеко я бы зашел, защищая жену. Рассказал бы я ей потом? А она? Жила бы со мной и дальше? Любила бы меня по-прежнему?

Глава 18

ЛОРА

10 мая 2000-го

Среда обещала быть легким днем. Сегодня допрашивали должностных лиц. Мы свою роль сыграли, повлиять на ход процесса не могли. Мысль о том, что я уже все испортила, стискивала виски стальным обручем, но я не чувствовала за собой вины. Моя ложь вела к истине, следовательно, являлась правдой. Я вспомнила, как бесстрастно вел себя Кит во время допроса, вспомнила его приверженность фактам и поняла, что он никогда со мной не согласится.

Мы с Китом, держась за руки, впервые сидели вместе на рядах для публики. Нас окружали сторонники Джейми. Процесс продолжился безо всякой преамбулы, словно пьеса после антракта. Полглейз встал и провозгласил:

– Вызываю сержанта полиции Девона и Корнуолла Кэрол Кент.

Кент, к моему удивлению, приняла присягу на Библии. Я знала, что у Кита глаза тоже округлились, не надо было и смотреть на него. Мне впервые пришла в голову мысль о том, какое впечатление производят свидетели на присяжных, когда дают клятву. Если бы я работала в суде и все это было привычной рутиной, я бы развлекалась, угадывая, кто будет клясться на Библии, а кто примет светскую присягу.

Показания Кент заполнили некоторые пробелы. Мы выяснили, что к прибытию патрульной машины Бесс пришла в себя настолько, что сумела назвать свое имя и адрес, но всю историю целиком поведала только спустя несколько часов. Я узнала, что с Балкомбом она встретилась накануне вечером у общего костра в палаточном лагере и резко отшила его. Затем мы выслушали историю об аресте Джейми. Оказывается, его не схватила полиция, как мы думали. Он сам подошел к человеку в форме и хладнокровно сообщил, что его ошибочно обвинили в сексуальном нападении. Для Бесс не слишком-то хорошо, подумала я. Впрочем, все это было лишь предысторией к настоящему обоснованию для обвинения – физическим доказательствам.

Бо́льшая часть нудной информации, казалось, не имела отношения к делу. Полглейз полчаса выведывал у Кент подробности насчет Пипа – полицейского пса, которого я видела. Пока шел допрос, я поняла, что процесс – вещь скорее скучная, нежели увлекательная. Я даже подумала, что все это делается с целью утомить присяжных. Кит посматривал на электронные часы на столе секретаря.

Далее состоялся небольшой спектакль: Кент натянула брюки тайского рыбака. Полглейз сохранял серьезное лицо, несмотря на смешки со стороны присяжных:

– Сержант Кент, если бы на вас были такие брюки и вы готовились к сексу по обоюдному согласию, пусть и в одежде, как бы вы поступили с брюками?

– Я бы сняла их. По-другому осуществить дело очень трудно. Их нельзя просто опустить на бедра. Чтобы обнажить гениталии, потребуется мощный рывок.

Перед моими глазами встала белая кожа на бедрах Бесс, измазанная грязью. Я думала, мне удалось сдержать дрожь, но Кит крепко сжал мою ладонь.

Полглейз сунул руки в карманы мантии, зацепившись за карманы большими пальцами. Их что, в колледже этому учат?

– Спасибо, сержант. Полагаю, мы можем предоставить вниманию присяжных те самые брюки, что были на потерпевшей.