Она доведена до отчаяния

– Я уже об этом говорила, дорогой, вот только что сказала. Вы обязательно должны походить ко мне на занятия, Долорес! Подумать только, собственная школа в подвале – ущипните меня, я сплю!

Эшли потянула мамашу за брючину, и Пола нагнулась выслушать секрет.

– Что ж, Эшли, в следующий раз будешь слушать маму и не пить так много ананасового сока. Идем, пожурчим за машиной.

– Не пожурчим, а отложим каку! – поправила девочка.

Данте отвернулся к холму, пряча насмешливую ухмылку.

Вернувшись, Пола поблагодарила Господа за влажные салфетки и налила нам кофе из термоса. Мужчины поднялись и ушли смотреть, что можно сделать с пнем. В холодном воздухе слова выскакивали изо рта Полы в густых облачках белого пара.

– Будь вы ханжой, Долорес, я бы вам такого не сказала, но – строго между нами и вот этой штуковиной… – она постучала обручальным кольцом о платформу грузовика. – Я же чуть не обратилась к брачному консультанту насчет нас с Бумером, уже и телефон искала в «Желтых страницах», как вдруг покупка дома пробудила моего Винни-Пушика от зимней спячки!

Эшли уселась на туфли своей матери и начала мурлыкать милую песенку, которую я не могла вспомнить.

– Представляете, Бумер принес эти журналы «Сделай сам» в постель, и не успела я оглянуться, как он уже впился в меня, как брюки в обтяжку. Вряд ли вам, новобрачным, знакомы периоды засухи в браке, но – пф! – снова настали счастливые деньки! Долорес, я была бы миллионершей, купи я акции производителей крема, которым я мажу мою… ди-о-фрагму! – Она нагнулась и постучала Эшли по голове: – У маленьких кувшинов большие ушки!

И тут я вспомнила название песенки, которую бубнила Эшли, – «Кобылки жуют овес». Мы с матерью пели ее по утрам, когда я ходила в начальную школу: под этот мотив мама расчесывала мне запутавшиеся за ночь волосы. Я вовсе не завидовала жизни Полы и Бумера в их кукольном домишке, но я хотела себе такого же семейного счастья. Хотела, чтобы у меня в ногах тоже сидела малышка и напевала песенки. Данте говорил о зачатии Виты Мэри как о «том разе, когда нам захорошело, и мы погорели». Сексом мы кое-как занимались раз в неделю.

По дороге домой Данте сказал, что Поле надо заткнуть рот кляпом, пока у Бумера мозги не вскипели, а глядеть в чашу фундамента для него было, словно заглянуть в пропасть.

– Может, нам тоже следует задуматься о покупке дома? – спросила я.

Он засмеялся:

– С каких денег? Или за красивые глаза?

– Нам же бабушка подарила на свадьбу. Можно начать экономить.

– Ага, конечно, – сказал Данте. – Если повезет, поставим такую же коробку из-под «Биг Мака» рядом с халупой Полы и Бумера и заживем, как Мерцы и Рикардо[25], довольные, как свиньи в навозе.

Дома по обочинам Тридцать восьмого шоссе слились в одно мутное пятно – Данте всегда прибавлял скорость, когда злился.

– Как бы там ни было, – возразила я, – они кажутся очень счастливые, а ведь это самое главное, правильно?

– Очень счастливыми. Прилагательные тоже склоняются по падежам, сто раз говорил.

– Очень счастливыми, – покорно повторила я.

– Рай из макраме, – пробормотал Данте. – Нирвана с ворсистым паласом.

Но я не могла не думать, что в собственном доме мы были бы счастливее, что свое жилье заставило бы Данте даже захотеть ребенка. Люди меняются, уверяла я себя. Когда на следующий день я разбирала шкафы, то нашла подарок, который Пола подарила мне год назад: наш с Данте свадебный портрет, выполненный в технике декупажа, на прямоугольной деревяшке. Тогда я убрала его в шкаф и забыла. Сейчас же вбила гвоздь в стенку над кроватью и повесила изображение примерно на то место, где бабка вешала распятие. Я веровала в наш брак, в наше общее семейное будущее. Фотографии не лгут – вот, мы же счастливы.

Перво-наперво я разобралась со счетами и банком.

– Я в денежные дела не вникаю, даже не знаю, в каком ящике у нас лежит чековая книжка, – любил говорить Данте. Я начала стричь купоны и прибавлять, что могла, из своей зарплаты в «Гранд Юнион» к бабушкиному подарку на свадьбу. Когда скопилось четыре тысячи долларов, я пошла в банк и заставила женщину с худым лицом, сидевшую на ресепшене, объяснять мне про депозитные сертификаты, рынки денежных средств и ставки по закладной снова и снова, пока у нее на губе не выступили бисеринки пота, а я наконец не поняла.

Свои планы я держала в секрете от Данте, решив, что приятно ошарашу его в какой-нибудь подходящий момент. Чем больше копилось денег, тем смелее я выбрасывала в мусор почтовые глянцевые каталоги, прежде чем Данте успевал их увидеть и что-нибудь заказать. Я написала лозунг на каталожной карточке: «Если это не со скидкой, тогда мы не можем этого себе позволить» – и приклеила скотчем на холодильник. Я подклеивала подошвы своих клогов суперклеем «Крейзи глю», чтобы не покупать новые.

– Извините, – говорила я свидетелям Иеговы и продавцам щеток «Фуллер», – не сейчас.