Она любит плохих парней

Приподнимаю подбородок и двигаюсь вперед, представляя себя Чудо-женщиной, для которой любые удары все равно что касание пера. Ставлю запрет на боль и слезы, поднимаюсь в лифте на шестой этаж и уверенно жму на кнопку звонка, игнорируя предательскую дрожь в пальцах. Из квартиры доносятся шаги, щелкает замок, и открывается дверь. В нос ударяет знакомый запах, оставляя внушительную царапину на броне, – ананас и тунисский розмарин. Я лично выбирала этот аромат, чтобы чувствовать себя в этой квартире уютно и комфортно. Хотела поверить, что у меня наконец-то есть дом, где любят и ждут. Еще один самообман, да я просто мастер иллюзий. Интересно, это все-таки психологическое отклонение или повод для гордости?

«Кто тебе запрещает гордиться психологическими отклонениями?» – нервно хихикает внутренний редактор.

Рома проводит рукой по влажным волнистым волосам, оглядывая меня с ног до головы. Надеялся, что я примчусь к нему в секси-костюме и отдамся прямо в коридоре, как это обычно бывало после крупной ссоры? Похоже на то, ведь на Роме одни только шорты, а на шее и груди сияют красно-фиолетовые пятнышки. Наверняка аллергия на расставание.

– Ты долго, – говорит Рома с насмешливым недовольством и пропускает меня в квартиру. – Думал, уже не придешь.

– Подумай еще, – отвечаю я, перешагивая через порог.

Снимаю сапоги, расстегиваю пальто и прохожу в гостиную. Фотографий нет, книги, что всегда лежали на подлокотнике дивана, раскиданы по подоконнику. Подхожу ближе, и сердце обливается кровью при виде погнутых обложек и замятых листов. Только за это я с удовольствием бы выкинула Рому из окна.

– Надеюсь, твой новый парень не против, что ты здесь.

– У меня нет парня, – холодно цежу я, собирая книги в стопку, и нежно прижимаю ее к груди.

– Вот только не надо…

Резко оборачиваюсь, воинственно вскидывая подбородок:

– Ты хотел поговорить? Говори, я слушаю.

Рома нервно дергает ртом и шмыгает носом, презрение проступает на его лице, подсвечивая покрасневшие глаза. Вглядываюсь в них и понимаю, что душ не помог Роме протрезветь. Он либо все еще пьян, либо…

– Ты серьезно позвал меня на разговор, когда сам не в адеквате? – хмуро спрашиваю я.

– Я в адеквате! – отрезает он гневно. – Просто не выспался.

Если бы я знала его пару недель, то поверила бы, но мы, к сожалению, давно знакомы. Ныряю в арку, что ведет на кухню, на большом круглом столе бутылки, стаканы, смятые салфетки и белые разводы. Вот и рассыпался прахом план о спокойном разговоре. Не то чтобы я сильно на него рассчитывала, конечно.

– Это осталось со вчера, – слышу напряженный голос Ромы за спиной.

– Ну естественно, – хмыкаю я и обхожу стол.

Выдвигаю ящик рядом с кухонной мойкой и достаю большой черный мешок для мусора, складываю в него книги и пытаюсь вспомнить, что еще нужно забрать.

– Ки-и-ис… – тянет Рома, вплетая в голос серебряные нити сожаления и разочарования. – Ты ведь обещала дать нам шанс, а сама повела себя как последняя шваль.

Возвращаюсь к столу, опускаю на него пакет и обхватываю спинку рядом стоящего стула, прячась, как за щитом. Я знаю все приемчики Ромы, самый излюбленный – спихнуть всю вину на кого-то другого и давить до тех пор, пока противник не сдастся. Только он еще не догадывается, что я сдавалась не ему, а своим несбыточным мечтам.

– Какой шанс, Ром? Тебе ведь совсем не это было нужно.

Его шея напрягается, щеки трясутся, словно он поймал долгий электрический разряд:

– Мне нужна ты!

– Да ну? Тебе нужна слава, респект от друзей и всеобщее обожание. Ты хотел вернуть меня, только чтобы показать собственное превосходство.

– Я старался для тебя! – яростно выпаливает он.

Сжимаю крепче спинку стула, чтобы при малейшей угрозе пустить его в ход, но отвечаю так же сдержанно:

– Думаешь, я тупая? Нет, Ром, я прекрасно понимаю, чего ты добиваешься и для чего позвал вчера в клуб. Не удивлюсь, если ты еще и поспорил.

– Что за бред?! У тебя с головой все в порядке?!

«Не отвечай на этот вопрос, он риторический, – подсказывает внутренний редактор. – Аргументы! Используй аргументы!»

– Тогда почему ты сбежал с детской площадки, как только услышал желанный ответ? Не слишком ты похож на парня, страдающего из-за расставания.

– А что я должен был сделать?! – кричит Рома, в один прыжок оказавшись передо мной, и отшвыривает стул, лишая меня защиты. – Я ушел, чтобы не сорваться! Ты сказала, что спала с этим преподом! Думаешь, мне было легко это принять?! Нормальная вообще?! Ты мне изменила, и я, черт возьми, был готов простить, но… ты снова повела себя как шлюха!

А вот это он зря. Я проходила эти адские круги не один раз, а он радостно стегал меня плеткой. Не ему рассказывать мне, как трудно принять измену. Прищуриваюсь, словесный яд стекает по губам и печет кожу:

– И каково это, быть на моем месте? Неприятно, да?

– Так ты мстишь мне? – с вызовом спрашивает Рома.

«Осел, если бы мы мстили, ты бы сдох», – пародирует Шрека внутренний редактор.