Она любит плохих парней

– Это он тебя натаскал? – шипит Рома. – Препод твой? А может, тот рыжий дружок? Мне им обоим башни посносить?

Обхватываю его запястья и тяну вниз.

– Тогда ты и сам без нее останешься, – натужно хриплю я.

– Да ты что? Натравишь на меня защитников? А они согласятся?

– Отпусти…

– Значит, ты врала мне все это время? Пользовалась мной? Расчетливая, лживая тварь! – выплевывает он, брызгая слюной, и грубо встряхивает меня.

Затылок и спину обжигает боль. Брыкаюсь и царапаюсь, пинаю Рому по ногам и пытаюсь оттолкнуть, но не могу сдвинуть с места.

– А ведь я реально думал, что люблю тебя. – Дорожки вен ползут по его напряженному лбу.

– Я тоже так думала, но… – с трудом проговариваю я, – это… не… любовь…

Рома продолжает сжимать мое горло, лишая возможности сделать новый вдох. Вдавливаю ногти в его запястья, борюсь изо всех сил, но у него их явно больше. Тянусь в сторону и ударяюсь пальцами о полку, бездумно шарю по ней ладонью в поисках чего-нибудь тяжелого. Губы немеют, лицо нестерпимо горит, а глаза Ромы теряют последние капли человечности. Паника сотрясает тело новой волной адреналина, кончиками пальцев нащупываю стеклянную бутылочку, хватаю ее и не раздумывая бью Рому в висок что есть мочи. Один раз! Второй! Хватка на шее становится все крепче, горячие слезы текут по щекам. Замахиваюсь третий раз… Удар! Рома отшатывается в сторону, теряя контроль, и я толкаю его, заваливая в ванну. От грохота и матерных слов дрожат даже стены. Спазмы сжимают легкие, и я с болью принимаю пару порывистых вдохов, закашлявшись. Бросаю беглый взгляд на Рому, который лежит в белой ванне, точно сломанная кукла, и поднимаю с пола пакет с вещами, не заботясь о том, что могло выпасть. Бросаюсь к двери, распахиваю ее и произношу, напрягая голосовые связки:

– Подойдешь ко мне еще раз, я тебя в полицию сдам. Советую поскорее избавиться от всего дерьма, которое ты хранишь в тумбе под телевизором, а еще… – оборачиваюсь и делаю устрашающую паузу, с презрением глядя в лицо озлобленному бывшему. – У меня есть номер твоего отца. И если ты не хочешь, чтобы он узнал, на что ты тратишь его деньги, то…

– Какая же ты все-таки сука, – развязно смеется Рома.

Готовлюсь к побегу, но не двигаюсь с места. Я должна убедиться, что угроза достигла цели, в противном случае мне придется в страхе оглядываться до конца учебы, а может, и жизни. Рома не без труда выбирается из ванны и потирает пальцами ушибленный висок. Из раны стекает тонкая струя крови, и бывший снова заливается сумасшедшим смехом.

«Привет, белочка, хочешь орешек?»– нервно бормочет внутренний редактор.

– Думаешь, ты правда нужна мне? А, кис? – говорит Рома с широкой невменяемой улыбкой. – Да у меня таких, как ты, целая армия, стоит лишь пальцем поманить.

Его лицо сейчас отлично подошло бы для постера какой-нибудь программы антинарко. Увидев такое лишь раз, на всю жизнь лишишься интереса к запрещенному веселью. Чувство самосохранения подсказывает, что пора уносить ноги, но я не могу дать слабину, не могу позволить Роме себя запугать.

– Так иди и мани, – отвечаю я. – В чем проблема?

– У-у-у, какая ты смелая, – прищуривается он и упирается рукой в стену, потому что ноги его едва держат. – Раскрыла мне глаза и озвучила страшную правду, чтобы я одумался. Я ведь несчастный заблудившийся, который не знает, что такое любовь, а ты так старалась научить меня и спасти. Как мило и романтично, сейчас поплачу и пойду молиться на тебя.

– Это лишнее, – тихо отзываюсь я и напрягаю ноги для рывка.

– Ты меня конкретно так приложила. У-у-ух! – зажмуривается Рома, встряхивая головой. – Похоже, сотряс. Может, это мне на тебя заяву написать?

– Попробуй.

Рома ухмыляется, шагая в сторону, и облокачивается спиной на стену.

– Считаешь себя особенной, да? Великая Катя Карпова, – издевательски бросает он. – Ты была такой только потому, что я разрешил, ясно? В тебе нет ничего, кроме пары дырок и нормальных сисек. Ни-че-го, – повторяет он с радостным превосходством.

«Не слушай его!» – приказывает внутренний редактор, но уже поздно.

Боль в груди расползается по телу, поражая каждую клетку. Так же, как и я, Рома говорит чистую правду, и это только начало.

– Любви ты хочешь, уважения? За что любить-то пустое место, за что уважать? С тобой было удобно, кис, это факт, но если ты считаешь, что мне нужны твои сопливые чувства, то… мне тебя жаль.

«Давай добьем его, чтоб не мучился!»– рычит внутренний редактор.

На мгновение прикрываю глаза, справляясь с душевной ломотой, и вновь смотрю на довольного Рому. Я должна выдержать эту пытку и дать ему высказаться. Мосты горят, полыхают. Призрачный запах гари и дикий жар, разъедающий легкие, тому подтверждение.

– Продолжай, – хрипло произношу я.

– Разрешаешь? Вот здорово! Ты тоже кое в чем оказалась права, кис. Я хотел вернуть тебя, потому что мне нравилась твоя слепая преданность. Упс! – Рома театрально прикрывает пальцами рот. – Она была показушной? Да и плевать!

Смех Ромы грохочет в комнате, оседая на коже каплями кислоты.