Она не Я

– Я. Сказал. Поговорим. Потом, – отчеканил он снова и вздрогнул, когда Лили вдруг заревела – надрывно, горестно, во весь голос…

– Я буду спать в соседней спальне, – добавил уже спокойнее, – а вы оставайтесь здесь.

Ему не нужно было говорить то, что и так читалось между строк: «и не смейте никуда уходить».

Я отвернулась, успокаивающе поглаживая по спине дочь и шепча ей на ушко ласковые слова. Дверь за моей спиной хлопнула, возвещая об уходе мужа, но все слова, все угрозы, брошенные им так легко, так бездумно, словно я ничего для него не значила, остались здесь, в этой комнате, со мной, мешая свободно дышать, напоминая о том, что все изменилось раз и навсегда…

В ту ночь я не понесла дочку в ее комнату. Часы напролет лежала, свернувшись клубочком в холодной постели, глядя бессонными глазами в темень за окном…

И всю ночь я не выпускала из объятий Лили, опасаясь, что если хоть на миг разожму руки – кто-нибудь придет и отнимет самое дорогое, что у меня вообще осталось…

Глава 17

Утро выдалось промозглым, несмотря на июнь месяц и солнце, обманчиво слепившее глаза сквозь оконные стекла, которые забыла зашторить накануне. А может, это просто я настолько заледенела изнутри, что теперь никак не могла согреться?

Я посмотрела на мирно спящую в моих руках дочь и горло сдавил спазм. Сама я лишь под утро сумела забыться в тревожной дреме и та была нарушена, когда дверь около семи тихо охнула, пропуская в комнату так хорошо знакомые мне шаги.

Я не разомкнула глаз, не в силах смотреть в лицо человеку, который был моим мужем – на словах, но уже – не на деле. Я боялась увидеть в его глазах тот же холод, ту же пустоту, что вчера. Боялась убедиться, что все, случившееся накануне, не было кошмарным сном. Хотя прекрасно знала это и так.

Шаги Кирилла замерли возле постели и мне пришлось сильно постараться, чтобы не сжаться в комочек от его близости, от страха, что он вырвет дочь у меня из рук. Я лишь крепче стиснула пальцы, отчаянно впиваясь в одежду малышки, словно это помогло бы мне ее удержать рядом с собой…

Муж постоял около нас некоторое время. Что было написано у него на лице в этот момент? О чем он думал, глядя на свою дочь и ту, что ее родила? Мне хотелось спросить его об этом, прочитать по лицу все эмоции, но я так и не разомкнула век. Уяснила вполне четко: бесполезно просить ответов, которых сам Кирилл не желал давать.

В нос ударил вдруг знакомый запах. Его парфюм. Он склонился к нам, чуть помедлил… и, будто так ни на что и не решившись, отступил. Я тихо выдохнула, когда за ним притворилась дверь – мягко, деликатно, словно его на самом деле волновал наш сон.

Я пролежала в постели еще некоторое время прежде, чем отважилась подняться. Кирилл уже наверняка ушел – в плане работы он всегда был точен, как часы. Не став будить Лили, я прошагала к мусорной корзине, в которую накануне сгребла останки вазы. Вид фарфоровых осколков породил в груди очередной спазм, напоминая о том, что все – реально. Что моя жизнь мне больше не принадлежала. Как, впрочем, не принадлежала и все то время, что я провела в этом доме.

Подхватив корзину, я пошла вниз, чтобы избавиться от осколков – мало ли Лили, как любой ребенок, познающий мир на вкус и на ощупь, могла наткнуться на них? Уже почти спустившись, я резко замерла на нижней ступени лестницы, встревоженная шумом, шедшим из кухни…

Неужели Кирилл еще не ушел? Или он решил вообще пропустить сегодня работу? Это казалось чем-то невероятным, но разве в моей жизни не случилось уже с лихвой того, во что я раньше и не поверила бы?

Так тихо, как только могла, я прокралась к кухне, заглянула внутрь… Тело мигом расслабилось от увиденного, но следующая мысль заставила вновь напрячься…

– Мария? – окликнула я помощницу, хлопотавшую у плиты. – Доброе утро.

Она встретила меня привычной улыбкой, но на этот раз в ней сквозило нечто… чуждое, незнакомое… Неловкость?

И мне все окончательно стало ясно.

– Сегодня ведь у вас нерабочий день, – сухо заметила я. – Почему вы здесь?

Она смущенно помяла пальцами фартук прежде, чем ответить, не глядя мне при этом в глаза:

– Кирилл Андреевич попросил меня…

– …следить за мной, – закончила я за нее.

– Помочь вам!

– Вот как? – вздернула я бровь. – Что ж, но мне не нужна помощь. Я вас отпускаю.

Она растерянно застыла, явно не ожидая подобных слов. Сглотнув, ответила после паузы:

– София, простите, но Кирилл Андреевич…

– Все ясно.

Я развернулась, намереваясь вернуться к дочери и больше не выпускать ее из виду, но в этот момент вспомнила про корзину в своих руках.

– Выкиньте, пожалуйста, – попросила коротко, ставя свою ношу на пол.

Значит, этот дом все же превратился в мою тюрьму. Конечно, куда более шикарную, чем у обычных заключенных, но от этого ничуть не менее суровую. А главное – я даже не могла предположить, что ждало меня дальше. Смогу ли вообще когда-нибудь освободиться?..