Онекотан

Спустившись к океану, он уже собрался легкой трусцой начать двигаться на юг, когда что-то зацепило его внимание. Он обернулся и метрах в сорока увидел чьи-то следы. Олег развернулся и подошел к этой цепочке, тянувшейся от линии прибоя к склону сопки, с которой он только что спустился. Следы были свежими. Он посмотрел наверх, туда, где начинался хребет Советский.

«Странно… Следы свежие, а навстречу никто не попался. А может, это я вчера их оставил, когда за дровами ходил?»

Олег внимательно посмотрел на свои следы и понял, что они отличаются не только по размеру и рельефу подошвы, но и тем, что они сделаны человеком, который шел задом.

«Да, не зря меня в учебке сержанты учили этой науке. Вот и пригодились знания».

Деталь, по которой Олег смог определить способ передвижения хозяина следов, была очень проста. Когда человек идет вперед, на мокром песке от носка ботика прилипшие частички летят вперед при каждом шаге. А в этой цепочке следов эти частички летели от каблука назад.

Умелов посмотрел по сторонам. Следов больше не было видно нигде.

«И что же это может значить? – подумал Олег и на всякий случай расстегнул кобуру ракетницы. – Если это следы нарушителя, то он либо уплыл на лодке, которая пришла за ним, либо он ушел на юг, используя линию прибоя».

Как бы там ни было, Олегу нужно было в любом случае выполнять приказ Исаева. В пяти километрах отсюда в палатке лежал тяжелораненый Мальцев. И сейчас его жизнь была в руках Умелова.

Вытащив ракетницу, Олег вставил в нее белый патрон и быстро зашагал на юг, туда, где в Тихий океан впадала мелкая речушка Ольховка.

* * *

Дежурный по комендатуре постучал в дверь к подполковнику Горбаню.

– Товарищ подполковник, разрешите?

– Да, входите.

– Разрешите доложить?

– Докладывайте!

– Товарищ подполковник, пришла радиограмма с третьей заставы. Они докладывают, что в Четвертый Курильский пролив вошли две шхуны. Они двигаются на малом ходу в нейтральных водах.

– В отряд сообщили?

– Так точно!

– А с Онекотана новостей нет?

Комендант поднялся из-за стола и подошел к окну.

– Нет, товарищ подполковник.

– А где сейчас ПСКР? [47]

– Он полным ходом идет из Северо-Курильска в Четвертый пролив.

Горбань опять сел за стол.

– А второй корабль где сейчас?

– Он дежурит в районе Матуа.

– Так, пиши радиограмму в пограничный отряд: доложи обстановку, напиши, что целесообразно второй корабль выдвинуть с юга ближе к Онекотану.

– Есть, товарищ подполковник!

Когда дверь за дежурным закрылась, Горбань опять поднялся из-за стола и, подойдя к окну, выглянул во двор комендатуры. Внизу два молодых бойца бойко работали метлами.

«Опять молодые за старослужащих работают», – про себя отметил подполковник. Стоя у окна, он мысленно вернулся к ситуации вокруг Онекотана.

«Не нравятся мне эти шхуны. Чую, что сегодня обязательно что-то произойдет».

Если бы он знал, как был прав в эту минуту.

* * *

Лео уже давно не испытывал таких физических нагрузок. Пробежав пять километров по мокрому песку с тяжелой поклажей, он еле переводил дух. Сзади в бинокль не было заметно никакого движения, значит, он достаточно далеко оторвался от русского пограничника.

Впереди виднелось устье Ольховки. Когда Лео Чен вошел в ее русло, стрелки часов на его хронографе показывали одиннадцать часов дня. Поднимаясь вверх по течению, он пытался экономить силы, не совершая резких движений. Кусты, росшие по берегам, образовывали естественный туннель. В одном месте река, зажатая отвесными склонами, делала крутой поворот. Именно в этом месте Лео решил устроить засаду. Здесь русский просто не сможет обойти его стороной, если он, конечно, пойдет именно этим маршрутом.

Выбрав валун побольше, Лео лег за ним и, чтобы было удобнее стрелять, положил свою вязаную шапку под запястье. Теперь он был полностью готов к встрече с русским…

* * *

Умелов старался идти как можно быстрее, но чувство опасности, появившееся у него после того, что он увидел следы, не давало ему расслабиться ни на секунду. Практически за каждым валуном на склоне сопок, круто спускающихся к бухте, ему мерещился вооруженный нарушитель.

Когда он поравнялся с остовом шхуны, которая несколько лет назад была выброшена штормом на песок бухты, он остановился, пытаясь определить, нет ли за ее ржавым корпусом засады.

Последние пять километров до устья реки были еще страшнее, чем те три, которые он вчера прошел по берегу Черного озера. Но тогда с ним был Исаев, а теперь он был один.

Дойдя до устья Ольховки, Умелов осторожно стал подниматься по руслу речки по естественному туннелю из сросшихся ветвей, причудливо сооруженному природой острова. Чувство опасности неприятно напомнило о себе холодным ознобом в области шеи. Он достал из кобуры ракетницу и стал всматриваться вперед, пытаясь определить, где мог спрятаться нарушитель. В том, что впереди его мог ждать именно нарушитель, Олег не только не сомневался, он просто знал это. Откуда в нем была эта уверенность, он полностью не осознавал. Возможно, это было то особое чутье, которое появлялось у него в минуты опасности.

Умелов стоял, не двигаясь уже минут пять.