Они были не одни

«Хе-хе! Этих бунтовщиков следовало бы хорошенько проучить, иначе они совсем обнаглеют. Разговаривают со мной так, будто они хозяева поместья, а не я. Вот и староста хочет заговорить мне зубы… Рако Ферра — тот другое дело, но он единственный», — подумал бей и затем решительно сказал:

— Послушай, староста! Я говорил уже тебе позавчера в Корче: требую своего по праву. Если бы даже сам аллах спустился с небес к вам на помощь, моего права у меня не отнять! Выбросьте эту дурь из головы! На моей стороне правительство, закон, полиция, сеймены, кьяхи. Советую вам хорошенько об этом поразмыслить, а не то придется вам за все это дорого поплатиться.

— О чем же нам размышлять, милостивый бей? Господин видит сам, каковы мы. Одна рубашка на теле, одна рогожка в доме. Что с нас взять! Лучше сам пожалуй к нам на уборку или пришли своих людей. Сосчитайте снопы, возьмите арманджилек, возьмите спахилек^[19], возьмите зерно на семена и увидите, что у нас останется, Вот как мы все думаем, — предложил дядя Коровеш.

Сказал мало, но к месту.

У Гьики просветлело лицо. «Дядя Коровеш может убедить любого, дельно сказал, ничего не возразишь! И Ташко хорошо говорит, только не всегда», — подумал он.

Остальным крестьянам тоже понравились слова старого Коровеша. Но Каплан-бея они снова привели в раздражение. Покусывая кончики усов, он поднялся с места, словно отыскивая, чем бы ударить старого крестьянина, обратившегося к нему с таким пылом, с таким независимым видом. Бей вспомнил жестокий завет своего покойного отца, который тот дал ему лет тридцать назад, вводя сына во владение здешним поместьем: «Помни, сын, в этом имении всегда водились опасные бунтовщики. Дритас кишит ими. Им надо свернуть шею, а не то жди от них беды!»

Разумеется, этот дерзкий молодой крестьянин, и старик, и помощник старосты — все они опасные бунтовщики, которые теперь осмелились поднять голову. Но им не провести Каплан-бея! Они еще узнают, с кем имеют дело! Сдохнут с голоду, как это случилось с крестьянами Горицы! Правительство его величества преподало им хороший урок, и тем хуже для здешних разбойников, если они не сделали для себя выводов из печального примера горичан.

Разгневанный бей встал с места. За ним поднялись приближенные.

— Я вижу, вы хотите разграбить мое имение, сожрать принадлежащий мне по праву хлеб! Вы все — и вы, старики, разговариваете, как тот молодой наглец. Но знайте, что я не только получу с вас свое по праву, но могу взять и ваши ничтожные жизни! Я вам еще покажу! — угрожающе закончил бей. И, пройдя мимо расступившихся крестьян, направился в свою башню.

Там он застал только что приехавших начальника общинного управления господина Лако, жандармского инспектора офицера Джемала и двух жандармов. Выполнив свою миссию в Каламасе, где они завтракали, обедали, ужинали и на следующий день снова завтракали и обедали, представители власти возвратились в Шён-Паль. Там им стало известно о прибытии Каплан-бея. Эта новость так обрадовала местных начальников, что они захлопали в ладоши.

— Как? К нам пожаловал сам Каплан-бей, а мы его не приветствовали! Разве это допустимо? — восклицали они.

И тут же один принялся распекать своего секретаря, а другой — старшего жандарма за то, что они не послали гонца в Каламас сообщить своим начальникам об этой радостной новости. Оба начальника сразу бы вернулись, чтобы должным образом встретить бея. Но теперь уже поздно. Ведь бей наверняка приехал в автомобиле и, покончив со своими делами в Дритасе, мог уже уехать обратно. Это обстоятельство их чрезвычайно беспокоило. Однако они решили ехать наугад и немедленно отправились в Дритас. Застанут ли они там бея — неизвестно, но это долг чести. У каждого, кто им встречался на дороге, спрашивали, находится ли еще бей в Дритасе. Наконец в Бигле от двух мальчуганов, которые шли из Дритаса на мельницу, они узнали, что бей намерен нынешнюю ночь провести в селе. Можно себе вообразить, как обрадовались представители местной власти, услышав, что их ожидает честь провести вечер в обществе Каплан-бея!

Всю ночь напролет в башне шел пир, всю ночь напролет в селе гремели выстрелы: это забавлялись бей, начальник общинного управления, жандармский инспектор, сеймены и жандармы. Всю ночь над озером, обычно таким тихим, стоял неумолкавший гул.

II

Каплан-бей возвратился в Корчу, твердо решив как следует проучить крестьян.

Особенно был он зол на Коровеша и на этого наглеца, сына Ндреко. Еще ни разу в жизни ему не приходилось выслушивать подобные речи от своих крестьян.

— Хорошо же! Эти разбойники, очевидно, не знают, какой ценой расплатились горичане, посмевшие посягнуть на собственность Малик-бея. Они собираются сесть мне на шею! Подождите! Не измеряйте тень по утреннему солнцу!.. — непрестанно повторял Каплан-бей, сидя в кафе со своими приятелями — беями и напыщенными городскими эфенди — и попивая для возбуждения аппетита раки.