Они были не одни

Башня бея представляла собой строение с толстыми каменными стенами. Ее воздвигнул еще покойный дед нынешнего бея, Сефедин-бей. Стояла она при въезде в село, у дороги, на небольшом пригорке. Позади тянулся фруктовый сад слив, яблонь и груш. Перед башней находился широкий двор, обнесенный забором, по которому, закрывая передний фасад здания, вился виноград. Окна были узкие, защищенные решетками, будто здесь ожидали нападения. В верхнем этаже имелись две комнаты и зала. Из залы вела дверь на балкон, с которого открывался вид на дорогу. Отсюда Сефедин-бей и его сын Зюлюфтар-бей некогда высматривали себе красивых крестьянок. На этом балконе и предрешали они судьбу женщины, которая имела несчастье им приглянуться: ее забирали в услужение к беям на все время их пребывания в Дритасе. В нижнем этаже было три комнаты и при них кухня. Теперь одну приспособили под амбар для зерна.

Верхний этаж целиком предназначался для самого Каплан-бея. Будучи совсем молодым, и позднее, после женитьбы на родовитой и богатой девушке, Каплан-бей нередко приезжал в Дритас и останавливался в этих покоях, где веселился и кутил в обществе своих друзей и веселых женщин, которых привозил с собой из Корчи или из Монастира. Что тогда делалось! Всю ночь напролет звучали песни, слышались взрывы хохота, крики, ружейная пальба! Дорого обходились крестьянам эти пиршества бея: каждая семья по очереди была обязана готовить угощение для бея и его гостей.

Теперь башня служила только складом зерна и жильем для кьяхи. Каплан-бей уже давно избрал себе другие места для развлечений и веселья: в Корче, в Тиране, на побережье в Дурресе, наконец, в Швейцарии. Приезжая в Корчу, он очень редко и совсем ненадолго наведывался в свое поместье: заедет как-нибудь в воскресенье выпить раки и закусить жаренной на вертеле бараниной под развесистыми ветвями шелковицы — и обратно. Но на сезон охоты специально приезжал сюда из Тираны в сопровождении большого числа друзей из самого изысканного общества — всё депутаты, высшее офицерство, даже министры и иностранные консулы. Так, итальянский консул был непременным спутником бея. Три дня охотились они в окрестных лесах. Ночи проводили в башне, и опять гром и звон шел по селу!

В этом году ранней весной Каплан-бей приезжал в Дритас и прожил в своем поместье целую неделю. Такие наезды совершал он и осенью, после купального сезона на побережье Дурреса. Он привез с собой стройную красавицу, втрое моложе его. С ней и заперся у себя в башне, выходя только погулять. За эту неделю никто из крестьян не осмеливался даже приблизиться к башне. А кьяхи на это время переселились в крестьянские хижины. При бее оставался лишь его верный сеймен Дервиш Лаке, к которому он был особенно привязан. Лаке же носил ему пищу, приготовлявшуюся по очереди крестьянами.

Как аристократические друзья бея, приезжавшие к нему в имение охотиться, так и стройная красавица вовсю расхваливали бею его имение, расположенное в таком живописном месте, на самом берегу озера Преспы; расхваливали кристальные воды озера, тенистые рощи, горы, покрытые густым лесом и можжевельником. «Настоящая Швейцария!» — восхищались они, и только одно вызывало их единодушное осуждение: для такого прекрасного имения, для такого сиятельного человека, как Каплан-бей, вовсе не подходит какая-то старая башня. И где? У самого въезда в село, в близком соседстве с крестьянскими хибарками. Бею следовало бы построить здесь виллу, подобную той, что имелась у него в Швейцарии. И выбрать для нее место повыше, хотя бы на том холме, где стоит хижина какого-то мужика, которой там вовсе не место; с этой виллы открывался бы настолько восхитительный вид, что, сидя там и любуясь окрестностями, можно было бы опьянеть не только от виноградного раки, но и от простой воды.

Внизу огромным блестящим зеркалом расстилалось озеро с живописным островком посреди, вдали высилась длинная цепь гор. Справа над озером, словно носы сказочных кораблей, нависли острые скалы. Вершины гор, казалось, уходили в самое небо. Склоны их поросли густыми буковыми лесами, там и сям перемежавшимися полянами, полными пестрых цветов. Всюду рос вечнозеленый можжевельник. На берегу озера простирался превосходный песчаный пляж, сверкающий галькой, такой же ослепительной, как бусы на прекрасной шейке гостьи бея.

Приглашенные к бею друзья не переставали расхваливать красоты его имения. И Каплан-бей не устоял: в конце концов он решил выстроить здесь прекрасную виллу. О судьбе крестьян он не беспокоился. У них мало земли, и живут они впроголодь. Какая важность! Если понадобится, он снесет их лачуги, чтобы очистить место для виллы. Особенно настаивала на этом его красавица, ради которой он готов был отдать душу.