Они были не одни

А у Гьики от слов дяди Коровеша стало радостно на душе, и глаза его засияли. Как хорошо сказал старик!.. Именно так бы и сказал сам Гьика. Он был готов броситься к дяде на шею и тут же, на глазах у всех, расцеловать его. Гьика убедился, что его беседы со стариком не прошли даром и вот теперь принесли свои плоды: Коровеш теперь рассуждал совсем иначе, чем прежде. Что он говорил в прошлом году? «Бей — это бей, и мы, крестьяне, должны беспрекословно выполнять его волю. Таков уж наш удел». Так он тогда думал, и так думали все крестьяне. А теперь дядя Коровеш думает иначе. Больше того, он осмеливается во всеуслышание осуждать бея. И другие крестьяне начинают думать так же.

— Верно, дядя Коровеш! Так и скажем. Но кто из нас возьмется это высказать? — опять заговорил смуглый крестьянин.

— Староста!

— Сам дядя Коровеш!

— Мы все!

— Нет, всем вместе, как бабам, говорить нельзя! Пусть скажет кто-нибудь один. Я считаю, что это должен сделать староста, — предложил Коровеш.

— Пусть будет так! — одобрили старики.

— Ай-ай-ай! Блей, Блей позаловал! — закричал Ламе-дурачок.

Все всполошились, вскочили с мест и устремили взгляды в сторону Скалистого ущелья, откуда в сопровождении трех сейменов ехал бей. Все четверо были вооружены до зубов. Они только что поили в озере своих коней и задержались на берегу.

Из толпы выступил вперед Рако Ферра, низко поклонился бею и взял его коня под уздцы. За ним следом подошел староста с несколькими стариками. Они приветствовали бея и помогли ему слезть с лошади.

Сопровождаемый крестьянами, бей прошел к шелковице и расположился в тени ее широких ветвей на разостланных для него веленджэ.

— Счастливые вы! Чистый воздух, приятная прохлада в тени! — проговорил бей, отирая шелковым платком вспотевшее лицо. Запах жареного мяса приятно щекотал ноздри и возбуждал аппетит. Облизнув губы, бей продолжал:

— Поездка верхом утомительна, но я с удовольствием проделал этот путь. В Тиране можно соскучиться по одному виду лошади — там ведь только автомобили. А они мне смертельно надоели. Сидеть же летом в кафе — значит задохнуться от пыли. — И, оглядевшись по сторонам, добавил: — Посмотрите только! У вас, как в раю!

— Ишь ты! Автомобили ему надоели! А пусть бы он спросил, найдется ли у нас хотя бы порядочный осел!.. — шепнул дяде Коровешу один из крестьян.

— Так, так… Он устал, пока ехал на оседланной лошади, а мы по десять часов ходим пешком, как же тут не устать!.. А он, несчастный, устал, сидя на коне! — проворчал стоявший поблизости другой крестьянин.

Бей, удобно расположившись на веленджэ, приказал крестьянам сесть вокруг него. Только Рако Ферра не сиделось на месте: он все время увивался вокруг бея.

— Ты немного утомился, милостивый бей? Разумеется, путь длинный… Но виноградное раки и хорошая закуска восстановят твои силы.

Рако, староста и другие крестьяне засуетились, захлопотали. Подали бею раки, вареных яиц, жареных цыплят, сыр, лук — не хватало только птичьего молока!

— Хе-хе, Рако! Чтоб тебе никогда не состариться! Всегда вижу тебя расторопным, веселым… Молодец! — похвалил бей, когда Рако расставил перед ним все эти яства.

Сеймены подмигнули Друг другу и довольно усмехнулись: сегодня достанется и на их долю, наедятся досыта.

— Ей-богу, там в Тиране люди превращаются в машины. Как я там скучал!.. И часто думал: когда придет пора уборки урожая, съезжу-ка я к себе в имение, проведаю моих крестьян, побеседую с ними, погуляю по холмам и рощам. Поброжу по берегу озера, полюбуюсь на свет божий… Да! Счастливые вы здесь! Где может быть лучше, чем в вашем селе? В раю живете! — говорил благодушно настроенный бей, попивая раки и закусывая.

А крестьяне только недоуменно переглядывались между собой. «Неужели наш бей и в самом деле так изменился, так подобрел? Посмотрим, что-то будет дальше», — говорили они.

Гьика, Петри и Ндони держались в стороне — стояли у плетня.

— Рако Ферра испортил нам все дело. Проклятый подлиза! Следовало бы ему хорошенько пересчитать ребра! Поглядим, что он еще выкинет, когда начнется жатва… — говорил Гьика, стиснув зубы и бросая недобрые взгляды на Рако.

— Ну, Гьика, подойди к ним! Сейчас они заведут речь насчет оброка, и тебе надо вставить свое слово. Старики могут дать маху, тогда придется тебе самому разговаривать с беем. Не мешкай! Иди, и будь что будет! — подбадривали Гьику два его молодых друга.

— Я и сам начеку! — ответил им Гьика и направился к группе стариков, столпившихся вокруг бея.

— Смотри, сын! Не очень давай волю языку, а не то накличешь на нас беду… Тебе вздумалось отстаивать перед беем интересы всего села, а нашей семье из-за этого придется остаться без крова над головой. Подумай о своем семействе, а другие пусть о себе сами заботятся, — прошептал на ухо сыну старый Ндреко, едва тот подошел к нему.

— Чего тревожишься, отец? Ведь мы не собираемся ссориться с беем — только мирно побеседуем.

— Говорю тебе, будь благоразумен. Уже все: Рако, староста, кьяхи — бросают на тебя косые взгляды. Они уже успели передать бею, что ты здесь говорил. Если бей на нас разгневается, мы пропали!..

Гьика опустил голову.