Они были не одни

— Тому, кто тонет в реке, дождь не страшен! — прошептал он.

Отец, взволнованный, сгорбившийся, отошел от сына и сел рядом со стариками.

А бей, выпивая и закусывая, продолжал разговор о том, о сем. Из Шён-Паля с минуты на минуту ждали в село начальника общинного управления господина Лако и жандармского инспектора округа господина Джамло. По поручению Рако Ферра и старосты пойяк[15] должен был их известить, что в Дритас пожалует бей, и пригласить для встречи с ним. Однако накануне ночью представители местной власти срочно выехали в Каламас, где произошла крупная кража из амбаров бея. Жатва там уже началась, и один крестьянин — жалкий оборванец, у которого не было ни своего участка, ни даже своего снопа, — решил поживиться за счет бея и ночью, проделав дыру в амбаре, забрался туда и украл целый шиник[16] пшеницы. Но на его беду в это самое время мимо проходил кьяхи и поймал его на месте преступления. Кьяхи поднял тревогу на все село: «Грабят амбары бея!» Начался шум, крики, суматоха и даже ружейная стрельба. В общем полный переполох. Известили общинное управление, известили окружную жандармерию в Шён-Пале, и, не медля ни минуты, начальник управления и жандармский инспектор, захватив с собой несколько жандармов, отправились в путь и в ту же ночь нагрянули в Каламас. Началось следствие, а вместе с ним и угощение — жареные куры, пироги, угрозы, раки, и опять угрозы, и опять пироги!..

Пойяк из Дритаса, явившийся в субботу в Шён-Паль сообщить о приезде бея, там начальников не застал. Ждал до поздней ночи, а они все не возвращались. Так и не дождавшись, велел, как только они вернутся из Каламаса, передать им эту новость, а сам отправился назад, в Дритас. А бей не успел слезть с лошади, как сейчас же осведомился о представителях власти, и узнав, что их еще нет, нахмурился и остался очень недоволен. И теперь, попивая раки, он время от времени спрашивал:

— Ну, что? Не видать их еще?

Но у бея был завидный аппетит, и, покончив с закуской, он решил не дожидаться представителей местной власти и распорядился подавать обед. И каким же замечательным обедом его потчевали!

— Клянусь честью, ни в Корче, ни даже в Тиране я так вкусно не ел, как здесь! Дивный воздух, благословенные места… — приговаривал бей, жуя крылышко цыпленка.

После обеда он отправился отдохнуть в свою башню. Эту ночь он собирался провести в селе — у него еще найдется время поговорить с крестьянами о делах.

* * *

К вечеру крестьяне снова собрались на площади. Разбившись на группы, они беседовали о всякой всячине, но больше всего — о своем бее и о беях вообще. Вокруг дяди Коровеша столпились молодежь и человек пять стариков. Подошел и Петри Зарче. Коровеш говорил:

— Вот что я вам скажу, ребятки… Еще совсем недавно у нас боялись произносить имя бея не только с осуждением, но даже с похвалой, а теперь… — он запнулся, покачал головой и, улыбнувшись, сказал: — Хотите, я расскажу вам одну историю? Только вот беда: позабыл захватить с собой табак. Кто из вас добежит до моей Коровешихи и принесет табаку?..

Все мальчишки вызвались исполнить это поручение. Но старик остановил свой выбор на самом маленьком, который побежал и мигом вернулся с трубкой.

— Эх, молодежь, молодежь, вы еще не знаете жизни — с вас по семь шкур не драли… — начал дядя Коровеш. — А вот взгляните на нас, стариков. Недаром нам достались и эти седины и эти морщины. Вот у Нело остался только один глаз. Посмотрите на правую ногу Калеша — и увидите, что на ней только два пальца. Вам и в голову не приходило спросить у Стефо, почему у него отрезано ухо… И мало ли что еще… — Старик на минуту погрузился в раздумье и закурил от трута. Перед ним, словно печальный туман, возникли видения седой старины. — Да… Многое пришлось нам в свое время услышать от своих стариков, много такого, чего своими глазами не видели, — продолжал Коровеш. — Но то, что творил в округе Корчи Синан-бей, я думаю, вам и представить себе трудно. Теперь от всех его дворцов остались одни развалины…

— Синан-бей?

— Синан-бей Пласса, будь проклята его память! — проскрежетал старик.

— Уж не приходится ли этот Синан-бей Пласса дедом нашему Каплан-бею? — спросил один из парней.

— Все беи между собой родня, все одной породы, — ответил Коровеш. — Сказать по правде, этот Синан-бей был бичом всей округи! Вы ведь бывали в Корче! Так вот, там, на окраине города, и до сегодняшнего дня виднеются развалины стен дворца Синан-бея. В свое время он был могущественнее самого султана. Что я говорю? Могущественнее самого господа бога! В его дворцах было все, вплоть до птичьего молока. Говорят, что стекла в его окнах мыли не водой, а молоком, — подумайте, молоком овец и коз, которых отбирали у крестьян!

— Этакий разбойник! — отозвались слушатели.