Они должны умереть. Такова любовь. Нерешительный

— Тридцать три, — ответила она, не дрогнув. — Вот и решила, что пора как-то переменить жизнь. Подумала, что поеду на восток страны и поищу работу получше. Но пока никакой не нашла.

— Найдете еще, — успокоительно сказал Роджер.

— Надеюсь. А то деньги кончаются. Когда я, приехала сюда неделю назад, я остановилась в центре, но с меня там брали двадцать долларов в сутки. В пятницу я переехала в другое место, подальше, но и там берут двенадцать долларов. Вчера переехала чуть не в подвал, но зато смогу подольше продержаться здесь. Этот город прямо за глотку берет, тут надо глядеть в оба. Я уехала из Калифорнии с двумястами пятьюдесятью долларами и полным чемоданом одежды. А что осталось?.. Я думала, что быстро найду какую-нибудь работу, но пока… — Она пожала плечами. — Ну, может, завтра…

— Где вы остановились, вы сказали?

— В «Орхидее», это гостиница на Эйнсли. Там полно испанцев, но черт с ними, зато очень дешево.

— А сколько вы платите? — спросил Роджер.

— Семь долларов за ночь. Это очень дешево.

— Конечно, недорого.

— И комната хорошая. Я всегда оцениваю гостиницу по двум вещам: как быстро приносят в комнату заказ и как аккуратно сообщают о звонках по телефону. Мне, конечно, еще никто не звонил, я ведь только вчера въехала. Но вечером я заказала себе бутерброд и стакан молока прямо в комнату. Принесли тут же. Вот это я называю хорошим обслуживанием.

— Да, это большое дело, — сказал Роджер. — Хорошее обслуживание.

— Ну, еще бы, — ответила Молли. После паузы она спросила — А где вы остановились?

— Да в меблированных комнатах на… как ее… на Южной Двенадцатой, — наверное, так.

— Хорошо там?

— Да нет, паршивенько. Но мне только несколько раз переночевать. Да и лишних денег не хочется тратить на это.

— А когда уезжаете? — спросила она.

— Завтра, наверное. Завтра утром.

— М-мм… — произнесла она с вымученной улыбкой.

— Да, завтра утром, — повторил он.

— М-мм…

— Как ваше виски? — спросил он.

— Отличное, спасибо.

— Не слишком кисло, нет?

— Нет, все хорошо. — Она снова улыбнулась, подняла бокал и отпила. На губе осталась пена, она слизнула ее. — Вам город нравится?

— Да я его мало знаю, — ответил он.

— Я тоже, — она замолчала. — У меня тут нет ни одной души знакомой.

— У меня тоже.

— И у меня тоже, — повторила она и, поняв, что она повторяется, засмеялась. — Наверное, я произвожу впечатление бедной маленькой сиротки, да? Ни родите пей, ни родных, ни друзей. Ой-ой-ой…

— Ну, я уверен, что у вас есть друзья там, в… где вы живете… в Сакраменто?

— Ага, Сакраменто. У меня там очень хорошая подруга была, Дорис Пайзер ее зовут, она еврейка. Но очень милая девушка. Собственно, одна из причин, почему я здесь, — это Дорис. Она уехала на Гавайские острова.

— О, вот как? И все хорошо там у нее?

— М-мм… — произнесла Молли, кивая. Она снова подняла бокал, быстро отпила, поставила и потом сказала — Она уехала в прошлом месяце. Хотела, чтобы я с ней поехала. Но скажу вам откровенно, жара меня никогда не прельщала. Я один раз поехала на уик-энд в Пальм- Спринте и, клянусь богом, я чуть в обморок не упала от жары.

— На Гаваях очень жарко?

— Ну, надо думать! — кивнула Молли. — Подруга получила там работу в одной большой компании, которая производит ананасы. Доул, кажется, а может, другая? — она пожала плечами. — Я бы могла получить там работу, это уж точно, но эта жара… Нет уж, благодарю, — она энергично помотала головой. — Я подумала, что здесь будет лучше. Конечно, зимой тут жутко холодно, но это лучше, чем жара. Да потом, это такой город волнующий. Вам не кажется?

— Да.

— Прямо волнующий, — повторила Молли.

— Да.

— Тут никогда не знаешь, что завтра случится, вот у меня какое чувство. Например, кто знал, что я вас сегодня вечером встречу? Вот вы — знали?

— Нет, не знал.

— И я не знала. Вот о чем я говорю. Волнующий город.

— Да.

— И вот, знаете, — продолжала она, беря бокал и на этот раз допивая его, — когда Дорис уехала, там ничего не осталось, что удерживало бы меня. В Сакраменто, я имею в виду. Там очень мило, и все такое, но я не скоро друзей завожу, и когда уехала Дорис, я подумала, что, пожалуй, и мне самое время собраться в дорогу и немного поездить по стране, посмотреть, где и как, понимаете. Какого черта, хоть повидать что-то… Я родилась в Такоме, штат Вашингтон. Когда мне было восемнадцать, мы переехали в Сакраменто. Родители умерли, когда мне было девятнадцать, и с тех пор я так и торчу в Сакраменто. Так что хорошо, что Дорис уехала на Гавайи, вы меня понимаете, потому что это подтолкнуло меня к действию. — Она хихикнула и сказала — То есть не хочу сказать, что меня кто-то толкал.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, — произнес Роджер. — Еще одну порцию выпьете?

— Да я прямо на столе усну.

— Как хотите, — сказал Роджер.

‘— Нет, пожалуй, не хочу. А вы еще выпьете?

— Выпью, если и вы выпьете.

— Пытаетесь меня напоить? — спросила, Молли, подмигнув.

— Нет, я никогда не заставляю девушку пить, — возразил Роджер.

— Да я просто шучу.

— Нет, я девушек не спаиваю.

— Да, вы не такой, — серьезно сказала Молли.

— Нет, нет.

— Не думаю, что вам приходится это делать.