Они должны умереть. Такова любовь. Нерешительный

Что касается своего отношения к работе полицейского, то Паркер, по его мнению, был слишком снисходительным и терпеливым. И это второе, что он хорошо усвоил. С того самого злополучного дня Паркер решил привлекать к ответственности и тех, кто имел неосторожность плюнуть на тротуар. Любопытно отметить, что, по сравнению со всеми остальными полицейскими, он доставлял в участок самое большое количество пьяных, бродяг и просто невиновных. В своих собственных глазах Паркер перестал быть мировым парнем. Это был упрямый и подлый сукин сын, и он об этом прекрасно знал. Ну, а если он вам чем-то не нравился, тем хуже для вас. Паркер хотел быть впереди, и он знал, как это делается.

«Никто и никогда в жизни меня больше не изобьет, — твердит он себе. — Никогда в жизни я больше не буду битым».

На углу кафе Джефф Талбот вытирал носовым платком кровь с лица, сочившуюся из раны. Кровь попала на воротник его матросской рубашки, и он уже собрался замыть его. Стоявший за стойкой Луис был более озабочен физическим состоянием моряка, чем происходящим на улице. С беспокойством, почти как отец, осматривал он моряка.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

— Все нормально, — ответил Джефф. — Что нужно было этому парню?

— Зипу?

— Его так зовут? Да, ему.

— Не знаю.

— Чем я помешал ему? Я не влезал в его дела.

— Его дела — вмешиваться в дела других. Он плохо кончит. Так же, как и Мирандо.

— Не могу понять, зачем он ищет приключений на свою голову. Он слишком горяч.

Луис пожал плечами:

— Не более, чем остальные.

— Говорят, испанцы очень горячие, не так ли?

— Некоторые — да, некоторые — нет, — Луис опять пожал плечами.

— У нас во Флетчере нет ни одного испанца, представляешь? — произнес Джефф с каким-то удивлением. — В л^изни не видел ни одного испанца до сегодняшнего дня, как тебе это нравится?

— А я не видел ни одного. человека из Флетчера до сегодняшнего дня, — ответил Луис.

— Что я хочу понять… — Джефф замолчал, глядя на свой окровавленный платок. Взглянув на Луиса, произнес — С тобой, кажется, все в порядке?

— Все в порядке.

— Я хотел сказать… ведь ты его не любишь. — Джефф опять сделал паузу. — Этот Мирандо тоже испанец?

— Si. 

Ничего н сказав, Джефф кивнул головой и задумался.

— Если ты будешь рассуждать таким образом, моряк, то сделаешь большую ошибку.

— Каким образом?

— Сам знаешь каким. Ты мыслишь очень примитивно.

— Это мое личное дело, Луис. Я должен знать. Это не ради развлечения. Это важно для меня.

— Почему это так важно?

— Потому что… — взглянув на висевшие настенные часы, он подумал, захочет ли Чайна встретиться с ним и хочется ли ему снова увидеть ее. Затем, нахмурившись, произнес — Просто для меня это важно, вот и все.

ГЛАВА X

Кажется, все были готовы к тому, что их ожидало впереди. Была готова полиция. Она заполонила улицы, дворы и крыши домов. Были готовы зрители к предстоящему спектаклю. Зип и Сиксто добыли деревянный ящик и поставили его недалеко от заграждения; они были готовы тоже. И даже лейтенант Бирнс, казалось, быЛ сейчас готов. Ему, вероятно, было известно, что вверенные ему силы были расположены именно так, как этого хотел он. В руке лейтенант Бирнс держал большой неуклюжий мегафон. Сделав несколько шагов вперед, он поднес этот громоздкий аппарат ко рту, дунул в него, чтобы проверить громкость, и затем произнес:

— Мирандо? Пепе Мирандо? Ты слышишь меня?

Его голос эхом отозвался на притихшей улице. Все с нетерпением ожидали, что же скажет Мирандо, но ответа не последовало.

— Ты меня слышишь? — повторил Бирнс громко. И опять тишина. Казалось, толпа замерла, затаив дыхание. — Я знаю, что ты слышишь меня, так послушай, что я тебе скажу. Мы заблокировали эту и соседнюю улицу. Наши люди повсюду — в окнах, на крышах прилегающих домов. Ты окружен, Мирандо. Слышишь?

Забравшись на деревянный помост, Зип и Сиксто старались ничего не оставить без внимания.

— Это наш ящик, зарубите все себе на носу, — произнес Зип. — Он предназначен только для «Латинских кардиналов». И я не позволю никому вставать на него.

— Ну так как, Мирандо? — продолжал Бирнс. — Или ты выходишь, или мы сами войдем к тебе?

— Почему он молчит? — сгорая от нетерпения, Зип посмотрел на окна второго этажа, поднес ко рту ладони, сложив их так, чтобы прозвучало громче, и крикнул — Ответь им, Пепе! '

— Если начнется стрельба, — звучал голос Бирнса в мегафоне, — можно ранить людей на улице. Так как, ты выходишь?

И опять продолжительное молчание. Набравшись терпения, Бирнс ждал.