Они не люди. Книга третья

Дворецкого Артемия Анонимус тут же увел в дом. Вероятно, фамильяру удалось привлечь к подготовке ужина нового помощника.

В назначенное время появился кортеж императрицы. Теперь ей не нужно было скрываться, и ее прибытие выглядело куда более помпезно и торжественно, чем в прошлый раз. Василь не смог сдержать довольной улыбки: все автомобили кортежа были выпущены на его заводе. Вероятно, ее величество специально выбрала их, чтобы сделать приятное хозяину поместья. И не ошиблась.

Дверцы машин начали открываться, и Василь и Мария поприветствовали высочайшую гостью. Вскоре двор заполнили радостная суета и гвалт приветствий. Хлопали дверцы, мелькали платья и сюртуки, блестели на солнце украшения.

Но внезапно шум на мгновение стих и тишину прорезал пронзительный крик:

— Мама!!!

Василь вздрогнул и обернулся. И увидел, как Алеша, опираясь на костыль, быстро-быстро заковылял по ступенькам. Споткнулся, но упасть не успел. Рядом с ним появилась женщина, и пораженный Василь узнал Анастасию. Дива подхватила мальчика на руки и прижала к груди. Василь увидел, как по ее лицу потекли крупные слезы.

— Алешенька, сынок, — произнесла она.

А мальчик, прижимаясь к ней, только шептал:

— Мама… мамочка…

Растроганный Василь огляделся по сторонам. И заметил Сергея Мончинского. Тот с нерешительным видом топтался поблизости.

Василь улыбнулся про себя и пригласил молодого колдуна выпить аперитив.

В курительной комнате он достал бутылку и бокалы, разлил, и они выпили. Коньяк подействовал на Сергея Мончинского благотворно, и он, краснея, проговорил:

— Ваше сиятельство… Вазилис Аркадьевич. Я прощу прощения за мою дерзость… я всего лишь скромный сын военного офицера, государственный служащий, пусть и временно занимающий высокий пост, но… — он окончательно смутился и замолчал.

— Ну же, господин Мончинский, смелее, — подбодрил его Василь, не выдержал и заулыбался. Воодушевленный этой улыбкой, молодой колдун, наконец, выпалил:

— Я люблю вашу дочь и прошу у вас ее руки.

И посмотрел на Василя с надеждой.

— Насколько я мог заметить, — Василь продолжал улыбаться, — на поле боя вы ведете себя намного увереннее. Не вижу никаких препятствий. Буду искренне рад, если Любава свяжет свою жизнь с таким человеком, как вы.

Мончинский просиял. И принялся трясти его руку.

— Я так счастлив, Вазилис Аркадьевич! Я… я буду очень, очень о ней заботиться. Ну, если она мне не откажет, конечно, — вновь смутился он.

Столько гостей в поместье Авериных не бывало со времен крестин Миши. Да и то, на крестины приезжали в основном соседи да некоторые деловые партнеры Василя, в этот же раз публика подобралась намного разнообразнее. Кроме императрицы, были придворный колдун Мончинский, князь Булгаков с супругой, друг Геры Виктор, Алеша, бабушка и несколько настоятельниц из других скитов. Кроме того, с императрицей, естественно, прибыл Императорский див, а с князем Булгаковым — его фамильяр и еще один, чрезвычайно вежливый див, а от Алеши ни на шаг не отходила Анастасия. И Василь, и императрица нарочито проигнорировали ошарашенные взгляды некоторых гостей, когда дивы проследовали за общий стол. Возражать, однако, никто не решился. Лишь Анонимус отказался принять участие в пиршестве. Он зорко надзирал за подачей блюд и постоянно исчезал, чтобы проверить порядок на кухне. Кузя болтал с детьми. И даже бабушка предпочла не напускать на себя суровый вид, а наоборот, весьма любезно улыбалась.

Императрица подняла тост:

— Уже не в первый раз мы собираемся за этим столом и чествуем героев. Но в этот раз нас чуть не постигла страшная катастрофа. И то, что мы смогли вновь собраться здесь, — заслуга не только всех присутствующих, но и тысяч героев, имена которых еще предстоит выяснить. Поэтому я хочу предложить восславить живых и почтить память павших.

Все выпили и некоторое время молчали. Потом слово попросил князь Булгаков:

— Я сам участвовал в упомянутых событиях. И хоть и руководил штабом, но до сих пор не знаю всего, что произошло. И мне хотелось бы услышать подробности. Гермес Аркадьевич, не могли бы вы рассказать? Вы, как, впрочем, и всегда, каким-то образом оказываетесь самым осведомленным.

— Да, — поддержал князя Виктор, — я согласен с его светлостью. Гермес, расскажите, вы у нас мастер таких рассказов.

И Василь понял, что сгорает от нетерпения не он один.

— Хорошо, — брат отставил в сторону бокал, в который был налит виноградный сок, — я расскажу. И начну, пожалуй, с самого начала. Я как раз сегодня утром допрашивал Екатерину Френкель. О семье Френкель я рассказывал в прошлый раз, но сейчас стоит дополнить историю.