Они не те, кем кажутся (сборник)

В ладонь Захару скользнуло упругое, узкое и продолговатое скользкое ребристое щупальце, похожее на шланг от старого противогаза. Захар, понимающий, что от него хочет тварь, крепко сжал протянутый заменитель руки в знак заключенной сделки. Щупальце на миг задержалось в ладони сталкера, после чего выскользнуло, оставив лишь сгусток слизи. Захару вдруг очень сильно захотелось убраться прочь из этого туннеля. Довериться твари, отправиться на Электрозаводскую, найти Нину и рассказать ей все. Как жил без нее, как забывался в чужих объятиях, после чего просыпался в холодном поту среди незнакомых женских тел с именем любимой на устах.

– Жди, – рыкнул Мозгоправ.

Захар ждал. Он не знал, чего ждет, но не смел ослушаться. Сперва он лежал на полу, затем, чуть осмелев, поднялся и привалился к стене. В следующий миг кто-то навалился на него всем телом, тяжело дыша.

– Артем! Живой, сука! Живой! – Захар крепко сжал парня в объятиях.

– Захар! Я всю снарягу растерял…

– Плевать, главное, живой! Проводника не видел?

– Нет, на меня тварь напала в темноте, еле отбился.

– Ладно, он точно не пропадет. Валим отсюда.

Несмотря на темноту, обратный путь к станции сталкеры преодолели за считаные минуты. Они практически бежали. Мозгоправа после заключенной сделки Захар не опасался. Об остальных опасностях туннеля он вовсе не думал, ничего страшнее им встретиться уже не могло.

* * *

Виктор долго еще стоял в туннеле, спрятавшись в небольшой нише, и ждал, пока стихнут шаги удаляющихся парней. Конечно, напуганы те были сильно, но Захар был хорошим сталкером, а наркотик, подмешанный в порох, подействовал на него не так сильно, как на молодежь, и трезвого рассудка тот не потерял.

В голову сталкера вполне могла закрасться мысль, что не дело оставлять проводника в туннеле одного и стоит его поискать. Однако либо Захар был напуган куда сильнее, чем показалось Виктору, либо слишком сильно был воодушевлен возможностью найти жену; или же считал, что проводник, как обычно, сумеет договориться с Мозгоправом. Что ж, если так, то сталкер был прав.

Виктор усмехнулся, с помощью прибора ночного видения отыскал отобранное им снаряжение и оружие, не забыв поднять отрезанный от старого противогаза смазанный вазелином шланг, который еще неоднократно мог сыграть роль щупальца, после чего направился вглубь туннеля.

Минут через пятнадцать неспешного шага он дошел до неприметной двери в бункер. Еще тогда, после эвакуации, когда он обосновался в бункере, Виктор предпринял необходимые меры для маскировки входа: замазал дверь штукатуркой, подобной той, которой были покрыты здешние стены, испортил аварийное освещение в туннеле. Позже, когда люди прижились на станции, укрепили оборону, наладили быт и стали исследовать близлежащие территории, пришлось пустить байку о Мозгоправе, чтобы отпугнуть их от бункера.

Пустить байку было несложно, но чтобы по-настоящему убедить жителей станции в том, что в туннеле живет Мозгоправ, пришлось очень постараться. Виктор прекрасно понимал, что единственный выход спрятать уютный защищенный бункер от посторонних – самому стать страшной тварью.

Впрочем, обитал Виктор не только в туннеле – он имел свое отдельное жилье на станции, очень даже неплохое по меркам местных. Но там сталкер появлялся только для отвода глаз, а также для наблюдения и общения с жителями станции. Это было необходимо для того, чтобы выявить их страхи и потаенные желания, чтобы потом, если они вдруг решат сунуться в туннель, использовать это знание против них. Настоящим же домом для Виктора стал этот бункер.

Сталкер постучал в дверь условным стуком. При желании он мог открыть дверь и снаружи, но он очень любил, когда ему открывали изнутри. На душе в такие моменты сразу становилось теплее. Когда понимаешь, что тебя ждут, можно все метро пройти вдоль и поперек и вернуться невредимым.

Дверь открыли. На пороге стояла Лида.

– Привет, любимый, ты вовремя, я еду разогрела.

Виктор шагнул в дверной проем, заключил Лиду в объятия, крепко поцеловал в губы. В мягком освещении бункера было видно, как женщина расплылась в обворожительной улыбке.

– Ты чего с порога нежничаешь? Натворил чего? – Лида звонко рассмеялась.

– Чего я только за свою жизнь не натворил. – Виктор не переставал целовать смеющуюся женщину. – И вспоминать страшно.

– Ладно уж, тебе все прощу, – Лида отстранилась и заглянула сталкеру в глаза, – я у тебя покладистая!

* * *

– Да не убивайся ты так! Рано или поздно сдох бы твой Юрик. Метро слабых не любит. – Пьяный голос Виктора действовал на теряющего сознание Семецкого, как убеждения опытного гипнотизера, отдаваясь в голове раскатистым эхом и лишая сил. – Иди ко мне, не бойся, зря не обижу.

Женские всхлипы вмиг привели Юрия в чувство, сдернув одурманивающую пелену, навеянную голосом полковника.

– Отвали от нее, гнида, – прохрипел Семецкий, морщась от боли в ребрах.

– Живой! Надо же! – искренне удивился полковник. – Что же ты никак не сдохнешь, Семецкий?