Они не те, кем кажутся (сборник)

Идти по каменистой дороге было хотя и легче физически, но в чем-то тяжелее: Юрка чувствовал себя, будто голый в бане, открытым и беззащитным. Постоянно оглядываясь и пугаясь каждого звука, доносящегося из леса, он останавливал себя, чтобы не перейти на бег. Иногда он сходил на край обрыва, если казалось, что туда ведет неприметная тропка, но следов лекаря больше не видел, а река, бегущая внизу, была все так же узка, шумна и быстра. Даже признаков какого-либо острова не было. Нет, конечно, островки были, но уместиться на них мог бы только один монах, при условии, что он не будет делать резких движений, чтобы не сорваться в быстрину. Но больше всего на Юрку давило странное чувство, как когда тяжелый груз лежит на плечах. Если лес жил своей жизнью и признавал парня частью себя, то дорога была мертва. Наверное, это и не позволяло беглецу расслабиться – он чувствовал себя чужим на ней. Не должен живой человек быть среди мертвого. Не раз он ловил себя на желании кинуться под спасительное покрывало ветвей родной густой чащи. Там было все понятно: да, тебя могут съесть, но все зависит от тебя, а тут… Дома, стоявшие возле дороги, были такими же неживыми, провожали одинокого путника пустыми глазницами окон. Парень рефлекторно ускорял шаг, стараясь убежать от этого мертвого взгляда. Один лишь раз Юрка свернул с пути. Две одинаковые реки слились в одну, образовав узкий полуостров. С основной дороги, которая парню порядком надоела, туда вел съезд, а выцветший рекламный плакат, на котором еще угадывалось лицо белокурой красавицы, гласил: «Дом отдыха «Солнечная гавань». Юрка не устоял. Ноги уже гудели от долгого путешествия, да и сочетание «дом отдыха» во много раз усилили усталость, навалившуюся на него.

Короткая дорожка привела его на автомобильную стоянку перед двухэтажным домом. Сам дом представлял собой пепелище: остовы стен из крошащегося кирпича с провалившимися внутрь и поеденными ржавчиной, словно старое пальто молью, железными листами с крыши. Юрка потоптался возле руин, с надеждой глянул на пару автомобилей, припаркованных на стоянке, но состояние их было немногим лучше, чем у дома отдыха, и ушел восвояси. Желание отдохнуть как рукой сняло. Больше на призывные рекламные плакаты, все чаще попадающиеся на его пути, Юрка не отзывался, проходя мимо и даже ускоряя шаг. По краям дороги его теперь постоянно встречали старые развалины, у которых лес уже отвоевывал освобожденную людьми территорию. Юрка чувствовал, что приближается к цели своего путешествия. Поток воды по левую руку от него становился все больше и полноводнее, и наступил тот момент, когда юный собиратель вышел на берег широкой реки, в которую и впадал Чемал. День уже клонился к закату – Юрка не заметил, как он закончился. Путешествие съело его, как голодный волк. Проглотило, не успев понять вкуса. Высокий берег открывал шикарный вид на реку: где-то справа, всего в километре от него посреди воды стоял каменистый остров, на котором угадывались какие-то строения. Монотонный заунывный звук колокола разносился над водной гладью.

– Дошел, – Юрка и не заметил, как произнес это вслух.

Будто кто-то на острове услышал его голос, и из-за кустов показалась небольшая лодчонка. Черный силуэт в ней шустро орудовал веслом то с одного борта, то с другого. Паренек вдруг ощутил тревогу, уж слишком непохожим на обычного человека выглядел этот приближающийся, завернутый в странный черный чехол молчаливый монах. Но ведь за этим и пошел, чтобы посмотреть на диковинных обитателей уединенного, скрытого на реке островка. И он запрыгал по камням, спускаясь к воде.

– Привет, – вежливо поздоровался Юрка с незнакомцем в капюшоне.

– И тебя приветствую, юноша. – Монах выглянул из черной ткани, будто из норы, – его седая окладистая бородка и усы шевельнулись, как от улыбки. – Не лекарь ты… И не чужак, похоже. Зачем пришел?

– За травками. Меня, это… послали.

– Ой, здоров ты врать, парень! Ложь – это грех. Ничего, все равно полезай, не потопит лодку-то такой грешник великий.

Юрка перепрыгнул с камня в плоскодонку, чуть не опрокинув ее, но старик, привыкший управлять своим суденышком, легко выровнял крен и оттолкнулся веслом от берега. Волны плескали в борта, путешественник боязливо скукожился на корме не столько от непривычного перемещения по воде, сколько от снова ставшего невидимым взгляда монаха. Тень капюшона прятала лицо, только кончик бороды оставался на свету; странная одежда и слова смутили парня.

– А зачем вам такой балахон? – Длинный халат, перепоясанный веревкой, казался неудобным, но его обладатель не жаловался – видно было, что привык.

– Тепло в нем, а чего старику еще надо? Штормовку сверху надеть бы можно, ветер на реке всегда. Поищи под лавкой, там она лежит. Да надевай, а то простынешь, бегом бежал небось…