Они не те, кем кажутся (сборник)

– Бог везде, но путь к нему у каждого свой. А место… не мы выбирали. Место Он нам сам указал. Образ Божьей Матери на скале видел? Ладно, не затем ты здесь, спасибо за рассказ. Я не знал, что люди видели такое, и теперь летопись сохранит твои слова.

– А приходите и вы к нам! Ну, если можно, конечно… – Юрка покосился на потолок, будто оттуда должны немедленно раздаться руководящие указания свыше.

– Может, и придем, – отшельник улыбнулся. – Я давно не был в миру. И был от него так далеко, как не был никто другой среди живых.

Отрешенные темные глаза будто поглотили свет лучинок, и снова показалось: летописец отличается от прочей братии, и не только тем, что он чуть моложе других монахов обители. После хрупкого старца и бодрого деда-рыболова этот больше напоминал охотников деревни, сильных и не сломленных прожитыми годами, которых лес только закалил и сделал крепче, как мореное дерево.

– А пока тебя провожу, старец и травок собрал уже, наверное. И поесть на дорожку будет. Утром пойдешь, переночуешь у нас, кто тебя в ночь по лесу-то отпустит?

Отшельник встал, взгляд Юрки заметался по книжным полкам. И пользуясь задумчивостью хозяина, он вытащил втиснутый между книгами маленький блокнотик. Не насовсем же, он обязательно вернет. Утром, все равно ночевать тут придется…

Брат Иоанн, как узнал теперь юный собиратель, так звали дедушку с лодкой, унес с собой лучинку, пожелав спокойных снов и осенив крестным знамением. Юрка пристроился у оконца и рассмотрел обложку блокнота, на ней была какая-то картинка: будто бы глобус, как в школе, а рядом с ним странная штука, похожая не то на необычный самолет, не то на флюгер из решеток, какой на крыше избы старосты установлен. Чтобы не гадать о непонятном, парень аккуратно, чтобы не измять, открыл блокнот. На пожелтевших страничках было что-то написано уже чернилами, но тем же четким разборчивым почерком – удобно читать, ночь светлая. Записи оказались совсем короткими; видно, когда-то там были проставлены и заголовки-даты, теперь тщательно зачеркнутые и названные по-новому…

За три дня до дня…

Вот и станция. Как передать ощущение простора после тесной кабины «Союза»? Это как если бы тебя связали и посадили в тесный ящик, да еще втиснули рядом двух таких же страдальцев. Конечно, потом отсеки МКС покажутся раздольным полем. Хорошо, что стыковка проходила по короткой шестичасовой четырехвитковой программе… Как раньше по двое-трое суток слетались, не пойму. Я бы не выдержал. Короткая двухнедельная программа слишком насыщена, да и хозяева новичкам покоя не дают. Никогда бы не подумал, что в космосе процветает дедовщина. Понятно, что им после трех месяцев надоела монотонная работа – только нам, а особенно мне, как перворазнику, все в диковинку. Невесомость превращает обычные движения в замысловатую игру, но больше всего меня потрясла Земля. Этот огромный голубой шар, величественно поворачивающийся под тобой… И мне, смею надеяться, просвещенному в вопросе притяжения космических объектов, почему-то хочется поискать ниточку, на которой этот шар висит. На него никогда не надоедает смотреть. Командир уже пару раз оттаскивал меня от иллюминатора. А сам, несмотря на то, что работы всегда невпроворот, замирал, глядя, как белые барашки циклонов крутят свою карусель, а на ночной стороне плетут светящуюся сеть электрических огней неугомонные люди.

За два дня до дня…