Они сражались за Родину. Русские женщины-солдаты в Первую мировую войну и революцию

По приказу Керенского формирование женского батальона происходило при содействии Петроградского военного округа, возглавляемого генералом П. А. Половцовым. Штаб округа выделил батальону жилье, униформу, амуницию, оружие и инструкторов. В качестве казарм и тренировочной площадки женщинам предоставили Коломенский женский институт. Двадцать пять военных-инструкторов мужчин, унтер-офицеров Волынского полка были назначены провести для женщин соответствующую боевую подготовку перед отправкой на фронт. Собственной полевой кухни у батальона не имелось, но он пользовался кухней расположенной рядом гвардейской части. Униформа, выданная женщинам-новобранцам, включала особые опознавательные знаки, разработанные для «батальонов смерти»: черно-красные шевроны и эмблемы с черепом и скрещенными костями. Стандартная военная форма не была предназначена для женщин, и им приходилось носить плохо сидевшую одежду[32]. Особое неудобство причиняли сапоги, поскольку у мужчин ноги значительно крупнее, чем у женщин. Брюки также создавали проблемы для женщин с пышными формами [Там же: 49]. После недельной подготовки женщинам выделили 500 винтовок.

Когда новобранцев собрали на новой тренировочной площадке, Бочкарева разделила их на два батальона примерно по тысяче женщин в каждом. Каждый батальон, в свою очередь, делился на четыре роты, а каждая рота – на четыре взвода. В качестве младшего командного состава Бочкарева отобрала несколько наиболее образованных женщин-добровольцев, в частности, тех, которые происходили из военных семей. Крылова произвела на Бочкареву впечатление своим знанием военных порядков, которому научилась у отца, ветерана Русско-японской войны, и была назначена командовать взводом. Княжна Татуева стала командиром роты. Своим адъютантом Бочкарева назначила Марию Скрыдлову. Способности Скрыдловой оказались очень полезны для неграмотной Бочкаревой, поскольку адъютант говорила на пяти языках и часто служила переводчиком, когда батальон посещали иностранные журналисты и высокопоставленные лица [Там же: 56][33].

Поскольку военные власти рассматривали женский батальон главных образом как пропагандистский инструмент в кампании по поднятию боевого духа армии, они обеспечивали его только самым необходимым. Обеспечив подразделение требуемой амуницией и вооружением, Петроградский военный округ придерживался политики невмешательства в отношении внутреннего управления батальона. В результате, если не считать редких смотров (которые устраивались скорее ради эффектных фотографий, нежели для оценки боевых возможностей подразделения), Бочкаревой было предоставлено командовать новобранцами на собственное усмотрение. Впрочем, для русской армии это не было чем-то необычным.

Бочкарева требовала, чтобы в подразделении была идеальная дисциплина, установила для своих подчиненных жесткий распорядок учений и держала их в спартанских условиях. Новобранцы должны были вставать в пять утра, произносить утреннюю молитву и завтракать хлебом и чаем. До одиннадцати утра они усердно занимались учениями, затем обедали, и продолжали учения до девяти вечера. Спали они на голых досках, положенных на металлические каркасы и застеленные тонкими простынями [Женский «батальон смерти» 1917в: 360]. Их ежедневные тренировки включали в себя физические упражнения, обучение приемам рукопашного боя и, что особенно важно, навыкам обращения с винтовкой. Бочкарева лично следила почти за всем ходом воинской подготовки и тщательно надзирала за поведением женщин. Она намеревалась превратить своих добровольцев в настоящих воинов: «Я из вашего “слабого пола” еще какой крепкий сделаю! Только держись! Забудьте, что вы женщины. Вы теперя солдаты» [Солоневич 1955:51]. С этой целью она пыталась вытравить из них любые проявления женственности, которой, по ее убеждению, было не место на поле битвы. Так, всех женщин коротко подстригли и отобрали у них средства личной гигиены, даже зубные щетки. Малейший намек на женственность воспринимался как легкомысленность и служил основанием для удаления из батальона. Она старалась выбить из них «домашнюю дурь» [Там же: 57]. Особенно Бочкарева не любила кокетство и слабейшую улыбку в сторону мужчины-инструктора воспринимала как попытку заигрывания. Командир лично подавала пример «мужского поведения» – курила, плевалась и ругалась матом – чтобы тем самым облегчить процесс превращения своих подчиненных в «настоящих» солдат.