Они сражались за Родину. Русские женщины-солдаты в Первую мировую войну и революцию

Наконец женщин освободили, главным образом благодаря усилиям британской миссии в России. Супруга сэра Джорджа Бьюкенена, британского посла в России, потребовала обеспечить безопасность для женщин-солдат и поручила это британскому военному атташе генералу Альфреду Ноксу. Нокс явился в штаб большевиков в Смольном и потребовал освободить женщин [Buchanan 1923:208; РО РНБ. 1957:39]. Большевики дали согласие, и 26 октября Военно-революционный комитет приказал немедленно отпустить женщин на свободу [Петроградский военнореволюционный комитет 19661:130]. Некоторые женщины, в том числе доброволица С., немедленно рассеялись по городу, раздобыли женскую одежду и на этом закончили свою воинскую службу [Петунина 2000: 2]. Остальные вернулись в лагерь под Левашово в сопровождении конвоя из солдат Гренадерского полка, которые должны были защищать их от возможных домогательств. Хотя женщинам из второй роты сказали, что их офицеров захватили и убили красногвардейцы в Зимнем дворце, командиры роты вернулись несколько дней спустя – почти невредимыми, не считая поручика Верного, которому ушибло ногу.

После возвращения в лагерь военнослужащих второй роты капитан Лоеков собрал доброволиц и объявил, что батальона больше не существует. По мнению капитана Шагала, Лоеков проявил трусость, заявив: «Добровольцы, я не могу вас защитить ни как солдат, ни как женщин! Расходитесь, как можете!» Это вызвало возмущение среди личного состава, и многие отказались покидать ряды батальона. Шагал принял командование над оставшимися доброволицами и объявил: «Те, кто меня знают и верят мне, знают также, что я сумею вас защитить как женщин, а как солдаты вы сами можете за себя постоять» [Шагал 1969: 10; Бочарникова 2001:207–208]. Женщинам было приказано сложить оружие и разойтись, но несколько сотен остались, намереваясь противиться расформированию[53]. Женщины из второй роты, разоруженные в Зимнем дворце, получили винтовки из арсенала. Однако наблюдалась серьезная нехватка боеприпасов.

Поскольку никто толком не знал, что происходит, для выяснения обстановки в окрестностях лагеря и в городе были отправлены разведчики. Они вернулись с известиями, что четыре роты вооруженных красногвардейцев с заводов «Айваз», «Новый Парвиайнен», «Эриксон» и других направляются к лагерю под Левашово, чтобы разоружить и расформировать женский батальон. Узнав о приближении красногвардейцев, поручик Верный отправил нескольких доброволиц на поиск патронов в надежде, что, получив боеприпасы, батальон сможет противостоять нападающим. Красногвардейские переговорщики потребовали, чтобы женщины немедленно сложили оружие. Батальонный командир убедил красногвардейцев воздержаться от каких-либо действий, пытаясь протянуть время до получения боеприпасов. Через два часа красногвардейцы вернулись и, несмотря на просьбы о новой отсрочке, потребовали, чтобы женщины разоружились в течение десяти минут, иначе они откроют огонь. Не имея патронов, женщины были вынуждены капитулировать. Однако они разобрали винтовки и вынули из них затворы, чтобы красногвардейцам не досталось исправное оружие. Переговорщики конфисковали 891 винтовку, 4 пулемета и еще несколько единиц вооружения и этим ограничились, решив, что женщины больше не создадут проблем. Они объявили, что батальон распущен. Всего через полчаса доброволицы, отправленные на поиск боеприпасов, вернулись с десятью тысячами патронов. Впрочем, их опоздание было только к лучшему, поскольку столкновение с красногвардейцами неизбежно привело бы к кровопролитию [Астрахан 1965: 96].

После разоружения началось расформирование 1-го Петроградского женского батальона, и доброволицы начали расходиться восвояси. Впрочем, некоторым идти было некуда, а другие не хотели уходить. Еще одним препятствием для роспуска батальона был недостаток штатской одежды, на которую женщины-солдаты могли сменить военную форму. Военно-революционный комитет предписал красногвардейцам разрешить женщинам свободный вход и выход из Левашово [Чагаев 1966: 113, 116], однако тех, которые выходили за пределы лагеря, немедленно узнавали по военной форме и часто подвергали преследованиям. Женщины, отлучавшиеся в город, возвращались с пугающими рассказами о физическом, словесном и сексуальном насилии. Поэтому многие остались в Левашово даже после расформирования батальона.

Несмотря на то что женский батальон сражался на стороне Временного правительства, новые власти старались позаботиться о женщинах-добровольцах. Военно-революционный комитет распорядился отправить женщинам несколько грузовиков с продовольствием. 8 ноября Военно-революционный комитет приказал распустить Организационный комитет Женского военного союза и конфисковать имущество союза для приобретения штатской одежды для женщин-добровольцев [Петроградский военно-революционный комитет 1966 III: 234]. Шагал сообщает, что Комитет общественной безопасности Петрограда и Красный Крест также помогали добывать женскую одежду [Шагал 1969: 10].