Усилия тогдашней прессы включить женщин в героический военный нарратив чрезвычайно интересны для исследователей, изучающих роль женщин в войне, поскольку в текстах о войне женщины традиционно отсутствовали. Это была попытка включить женщин-солдат в военный дискурс, несмотря на пренебрежение в позднейшей историографии. Впрочем, это не означает, что их безоговорочно воспринимали именно как солдат, и поэтому не может истолковываться как попытка предоставить им место в военном мифе наравне с мужчинами. Необходимо учитывать, насколько различно воспринимались те женщины, которые вступали в армию по собственной инициативе и служили вместе с мужчинами, и те, из которых формировались женские воинские подразделения. Участие в войне отдельных женщин-представлялось обществу начала XX века более приемлемым, поскольку в этих случаях имели место лишь единичные нарушения гендерного контракта. Большинство таких женщин почти полностью отказывались от поведения, в котором могла проявляться их женственность, и отвергали традиционные роли, однако не бросали вызов общественному устройству как таковому. Это были женщины, подражавшие мужчинам, и то лишь временно и в отдельных случаях. Последствия для всего женского пола были несущественны, если были вообще, а за повсеместное распространение этого явления никто, разумеется, не выступал.
Несмотря на то что женских воинских частей было немного, их массовый характер вызывал беспокойство у многих наблюдателей, видевших в этом более существенное нарушение сложившегося гендерного порядка. Однако по иронии судьбы дело обстояло иначе (хотя прогрессивные женщины, безусловно, использовали пример женщин, вставших с оружием на защиту Родины, для доказательства того, на что способны женщины). В то время как отдельные женщины, вступавшие в мужские подразделения, участвовали в боевых действиях,
Российское восприятие. Мнение русских мужчин
Отношение русских мужчин к женщинам-солдатам, служившим в мужских подразделениях, и к участницам женских воинских формирований было различным. И у тех и у других находились как сторонники, так и критики. В первые годы войны патриотическая пресса охотно использовала образ девушки-добровольца, которая, переодевшись юношей, ищет приключений и военной романтики, совершает подвиги и переносит тяготы окопной жизни. Газеты и журналы всех политических и социальных направлений помещали статьи об отважных молодых женщинах. Их восхваляли даже официальные издания царского правительства. Однако важно отметить, что все эти публикации описывали молодых женщин, которые не состояли в браке, а если и состояли, то отправлялись на войну за своими мужьями. Нигде не упоминалось о детях или престарелых родителях, брошенных женщинами-солдатам. Общепринятые социальные нормы по-прежнему предписывали, чтобы даже во время войны главные женские обязанности ограничивались семьей и домом. Кроме того, особо подчеркивалось, что всем женщинам, уходившим на войну по одиночке, присуще глубокое стремление служить Родине, и их гендерная трансгрессия становилась в известной мере приемлемой благодаря их патриотизму.