Они сражались за Родину. Русские женщины-солдаты в Первую мировую войну и революцию

Похвалы женским воинским частям раздавались в основном со страниц периодики, предназначенной для образованных классов. Подобные издания выражали поддержку Временному правительству и призывали к продолжению войны до победного конца. Они выходили большими тиражами и транслировали довольно распространенные в обществе взгляды. Их издатели сознавали пропагандистскую ценность женских подразделений и обращались к их примеру, стремясь усилить общественную поддержку войны. Идея использовать женщин для вдохновения уставших и деморализованных солдат-мужчин встретила сочувствие в патриотически настроенных кругах, представители которых полагали, что моральное воздействие героических и самоотверженных женщин-солдат окажется столь значительным, что восстановит боевой дух армии, и Россия будет «спасена». Журналист одной популярной петроградской газеты заявлял: «Русский солдат никогда не останется лежать в окопах, если увидит, что женщина, та самая женщина, которую он всегда считал хуже себя, не побоялась огня и первой крикнула: Ура! и побежала в огонь» [800 амазонок 1917: 4]. Другой обозреватель отмечал: «Чувствуется, что совершается великий перелом, что начинается спасение России от великого несчастья, от великого позора… И хочется упасть перед этим русским женским батальоном и заплакать облегченными радостными слезами» [Проводы первого женского батальона 1917: 4].

Были и те, кто превозносил женщин-добровольцев как образец свободных и ответственных граждан. «В страшный, смутный час русская женщина мужественно подняли голову и вышла в ряды передовых бойцов. Пусть это будет пример патриотизма, убедительный пример гражданственности!» – восклицал один российский журналист [Женский «батальон смерти» 19176: 395]. Женское военное движение рассматривалось как крайнее проявление стремления женщин помочь Родине в суровое время испытаний. Всех женщин призывали так или иначе участвовать в ведении войны, а тех, кто оставался в стороне, порицали. Карикатура в популярном журнале «Огонек» изображала, как модная женщина, несущая коробки с покупками, превращается в бравого солдата [Огонек 1917 № 25:398]. Некоторые сторонники женщин-солдат также видели в них доказательство, что женщины способны проявить себя во всех сферах общественной жизни. Один журналист заявлял:

Современная война блестяще опровергла пресловутую немецкую программу, навязанную женщине: «Kleider, Kinder, Kiiche». Война выбила из рук женщины кастрюлю и заменила ее… ружьем.

Русская женщина, бесправная, «слабое существо», «кисейное созданье», раба – прямо из кухни пошла на смерть [Синий журнал 1917 № 31: 10].

В сущности, участие в войне способствовало созданию в новой России совершенно нового типа женщины – активной гражданки.

На многих русских мужчин, сталкивавшихся с женщинами-добровольцами, их военная подготовка производила сильное впечатление. Корреспондент популярного «Синего журнала» посетил батальон Бочкаревой, проходивший обучение в Петрограде.

Передо мной по плацу, стройно и грациозно отбивая такт, проходят взводы первого в мире женского баталиона.

Повинуясь звучной команде своей матери-командирши, батальон ловко и искусно выполняет все необходимые атрибуты военной службы.

Глядя со стороны на прекрасную выправку на решительные и сосредоточенные лица, на серьезность, с которой исполняется команда, кажется, что присутствуешь на обучении настоящих кадровых войск [Любчев 1917: 12].

Другой журналист, посетивший женский батальон, отмечал: «На редкость стройно и молодцевато маршируют взводы “солдат”, подобранных по росту, представляя зрелище и необычное, и трогательное до слез» [Женский «батальон смерти» 1917в: 360]. Впрочем, слово «солдаты», помещенное в кавычки, указывает, что он до конца не воспринимал женщин в таком качестве. Князь А. А. Лобанов-Ростовский отмечал, что женщины, служившие в батальоне, «умело отдавали воинское приветствие и соблюдали дисциплину. Я видел, как они маршировали по Невскому проспекту, направляясь к вокзалу, откуда им предстояло отбыть на фронт. Они выглядели, как отборные воины, а большой золотой крест на развернутом знамени показывал, что в этих женщинах жив дух крестоносцев» [Lobanov-Rostovsky 1935: 236].