Они существуют

По всем расчетам площадь Мужества осталась давным-давно позади. Куда же несется этот гадский агрегат? Много ли в нем топлива? Вопросов множество, а вот ответов…

Всю водку мужики вылакали еще накануне. Теперь валялись в своих купе – смурные и печальные, мучились похмельем и проснувшейся совестью. Лодочник с Петровичем поочередно дежурили в контрольной лаборатории перед селектором, безуспешно пытая вызвонить Мухина. Связь с землей находилась в кабине. Несколько раз кто-нибудь из бригады вызывался туда пробраться, но все попытки закончились ничем. Бляцкий снимал показания с контрольных приборов. Своды тоннеля были в норме. Исходя из показаний датчиков, запасов воздуха должно было хватить еще месяца на три. Стрелка компаса застыла на букве «W». Запад. Максим полагал, что тот элементарно испортился. Давно бы в Финский залив вышли…

А что, если глубже? Глубиномер застыл на отметке в сто метров. Может, и он не в порядке? Чувствовалось – временами очень отчетливо, – что состав движется под уклон. Вниз.

Хм… Вот тебе и улучшение жилищных условий. Нда…

Оставалось одно – ждать, пока агрегат остановится сам. Должно же когда-нибудь кончиться горючее? И материалов – тех же рельсов – ограниченное количество.

Нет, можно было отправиться пешком в обратном направлении. Вот только бригадир это делать категорически запретил. Тогда точно никаких бонусов не будет. Зря что ль страдали? Да и Мухина, идиота, оставлять… Не по-товарищески…

Однако, кончается, как известно, все.

Шел семнадцатый день, когда состав встал.

Никто даже сразу и не сообразил, что «путешествие» прекратилось. Первым пришел в себя машинист.

– Что-то тихо стало, – произнес он негромко и, подняв голову, глянул с полки в окно.

Нет движения.

Лодочник, а следом за ним и все остальные, вышли наружу. Спереди, с головы состава в тоннель пробивался яркий дневной свет.

– Ба, приехали! – воскликнул кто-то из толпы.

– Мы спасены! Ура! – раздались негромкие вскрики.

Андрей зашел в вагон-ресторан, взял бутылку воды и отправился в сторону кабины. Интересно, Мухин еще жив?

– Ты куда? – крикнул ему вслед Куребеда.

– Пошли со мной, – не оборачиваясь, ответил Лодочник. – Навестим нашего приятеля.

– А что? Пойдем!

«Приятель» полулежал в кресле машиниста без сознания. С открытым ртом. За пожелтевшими зубами виднелся почерневший язык. Рядом валялась пустая канистра. Ужас…

Слабый пульс, однако, нащупать удалось. Хоть и не сразу.

– Жив, – пробормотал Лодочник. – Но состояние, как говорят врачи, критическое. Как думаешь, ему воды в рот налить можно?

– Нужно, – ответил Куребеда. – Только сначала в морду плесни. Мож, в себя придет? Дай-ка бутылку.

Артем смочил захваченную салфетку и протер Мухину сначала лоб, а потом губы. Тот дернулся. Приоткрыл один глаз.

– Жить будет, – вполне искренне обрадовался Артем. – Дай ему глоточек, я сам не рискну, руки дрожат… Только осторожно, чтоб не захлебнулся.

Из-за спины раздался голос бригадира:

– Не издох?

– Нет пока. Реанимируем, – почему-то шепотом ответил Куребеда.

Сглотнув налитую ему в рот воду, Павел приоткрыл и второй глаз.

– Ну и натворил ты делов, клоун, – усмехнувшись, произнес Петрович. – Ладно, все живы. Как сам-то?

Мухин не ответил. Только пошевелил веками.

– Мужики, его б аккуратненько в койку передвинуть, а? – оглянулся на подошедших рабочих бригадир.

– Сейчас сделаем, Петрович. Носилок-то нет?

– Откуда? Вы его на одеялах перетащите, – заговорил Куребеда. – Я сейчас бульончику сварю. Все равно ему мой борщ не нравится. Да и нельзя.

– Точно, нельзя, – согласился Петрович и перевел взгляд на приборную доску.

Зеленая кнопка находилась в прежнем состоянии. Только теперь она светилась мягким изумрудным светом.

Сквозь лобовое стекло метрах в пятнадцати можно было разглядеть краешек пассажирской платформы. Но привычного в метро шума слышно не было.

– Петрович, сейчас сколько времени? – спросил Лодочник.

– Без двадцати три. А что?

– Дня или ночи?

– Ты чего, Андрюха? Дня, конечно. Мы ж час назад обедали, – удивленно проговорил Кудесников.

– Странно, что на станции тишина. Мож, прогуляемся? Глянем?

Мухина тем временем вынесли из кабины. Артем тоже убежал. На кухню, варить обещанный бульон.

Внизу переговаривались десятка полтора-два рабочих. Кто-то спросил:

– Андрей, чего там впереди видно? Куда мы прибыли?

– Да, похоже, станция какая-то, – ответил Лодочник, выпрыгнув из вагона. – Из окна толком не разобрать. Сходим?

Через минуту все стояли на облицованной белым мрамором платформе. Пусто…

Это что, заброшенная линия? Или недострой? Удивительно.

Петрович, чтобы сориентироваться, направился в противоположный конец зала. К эскалатору. Бросив мельком взгляд на стену, остановился и обернулся. На лице отразилась крайняя степень недоумения.

– Ты чего, Петрович? – окликнул его Лодочник.

Он пошел следом, увлекая за собой коллег.

Проследив за взглядом бригадира, все повернули головы.

К облицовке стены были прикреплены бронзовые буквы. Название станции.

«КРОНШТАДТСКАЯ»…

Глава шестая. Станция «Кронштадтская»