Они существуют

Пять десятков лет Первопроход Петрович Кудесников строил тоннели под родным городом, и бывал, как он думал до сего момента, во всех подземных закоулках. И тут – на тебе! Натуральная станция, а он и не знает о ней ровным счетом ничего. Можно понять, если б, к примеру, на «Политехническую» вышли или на «Гражданский проспект». Или даже на «Удельную» какую-нибудь. С курса сбиться теоретически возможно. При неисправности в навигационной системе. Но «Кронштадтская»? Это, братцы, перебор!

– Мужики, слыхал кто-нибудь про эту станцию? – спросил бригадир и задержал взгляд на каждом из работяг.

Все молчали, пожимая плечами. Да головами мотали.

Но надо! Надо же что-нибудь предпринять! Негоже тут торчать до второго пришествия.

– Андрюш, возвертайся-ка ты в кабину, постарайся с управлением связаться. А мы с мужиками поднимемся наверх. Оглядимся. Никто не возражает?

– Пошли, Петрович! – крикнул кто-то из электриков.

– Пойдем, конечно… Вперед… Наверх… – загалдели остальные.

– Секунду, – попросил Кудесников, окликнув удаляющегося машиниста. – Андрей!

– Слушаю тебя, Петрович, – обернулся Лодочник.

– Там Бляцкий с Мухиным в купе. И повар на кухне. Если что, помоги им. Ну, кому потребуется. А я думаю, мы через часок за вами вернемся.

– Хорошо, бригадир! Жду.

– Если свяжешься, объясни там, что к чему. И скажи, Кудесников скоро придет. Даст более подробную информацию. Если они знают, где такая станция, пусть подъезжают. И скорую вызовут – у нас человек нуждается срочной госпитализации… Ладно, мы ушли.

Бригада во главе с Первопроходом Петровичем направилась в сторону эскалатора. Странно все это как-то. Освещение на станции работает. Значит, с подачей энергии все в порядке. Почему ж эскалатор стоит? И кнопки аварийного запуска нигде нет… Нет ведь? Нет…

Петрович глянул вверх. Удивительно. Эскалатор заканчивался ступеней через тридцать. Маловато для стометровой глубины.

– Невысоко, смотрю. Пошли, что ли?

* * *

Андрей, вернувшись в кабину агрегата, включил радиосвязь. Все верно, настройка не сбита.

– Диспетчерская, прием. Вызывает шестнадцатая бригада. Диспетчерская…

Никто не отвечал. На аварийной частоте тоже молчание. С антенной проблемы? Да нет, вроде. Датчик показывает, что все в исправности. Странно…

Чего только не перепробовал Лодочник за полтора часа, а установить связь так и не смог. Удивительно, но из приемника даже шумов не слышалось. Как будто сам эфир вымер. Но этого ж быть не может!

И Петрович, черт старый, словно в тартарары провалился. Со всею бригадою. Пойти, что ль, поискать их? А что, вариант. Однако…

Нет. Надо сначала Мухина проведать. Как там это чучело, очнулось?

Лодочник выскользнул из кабины и пружинистой походкой зашагал в сторону жилого вагона. Войдя внутрь, услышал голоса.

– Ешь, давай. Мститель, – весело говорил Куребеда.

– Паш, ну как ты? Оживаешь? – это баритон Бляцкого.

В ответ жалобно мычали. Дверь в купе была открыта, и Андрей, остановившись в проеме, заглянул внутрь. На нижней полке лежал отощавший, с пожелтевшей кожей Мухин. На груди вафельное полотенце. Рядом сидел Куребеда с эмалированной миской в руке. Он с ложки кормил больного. Бульоном. На соседней полке, облокотившись о столик, устроился Максим, не без сочувствия наблюдавший за действом.

– Не помрет? – поинтересовался Лодочник.

– Еще и нас с тобой переживет, – обернулся на голос Андрея Артем. – Вон, сказать что-то хочет. Да не может пока… Молчи уж, Зорро хренов. В себя придешь, тогда и поблагодаришь.

Последние слова были обращены к Мухину.

В Пашкиных глазах сверкнула недобрая искорка. Бляцкий ухмыльнулся.

– Вот теперь и сам вижу. Поправится. Вон, память уже вернулась… Андрюх, а где все-то?

– Наверх пошли. На разведку, – ответил Андрей. – Мы тут грешным делом на какую-то странную станцию прорубились. Слыхал кто-нибудь – «Кронштадтская»?

– Какая-какая? «Кронштадтская»? – переспросил Артем. – Ничего себе! Значит, правда…

– Что, правда? Ты что-то знаешь?

Куребеда отставил плошку, встал, расправил плечи. Потянулся. И заговорил: