Они существуют

…Локомотивно-проходческий комплекс вышел прямо на станцию «Площадь Мужества». На платформе духовой оркестр играл похоронный марш. Какая-то маленькая девочка в серой юбчонке и белой кофточке подбежала к Андрею и вручила ему две красные гвоздики. Московский губернатор Лужков выкрикивал в мегафон приветственные слова. Облик его поражал воображение – из-под длинного черного пальто, распахнувшегося от ветра, дующего из тоннеля, выглянули скрещенные на голой груди пулеметные ленты. Один глаз губернатора был скрыт за «пиратской» повязкой, второй горел тусклым красным огоньком. За спиной Лужкова толпились встречающие – мужчины в кожаных жилетах на голое тело и женщины в белых хиджабах и черных паранджах, скрывающих лица. Губернатор, закончив речь, подошел к Лодочнику, взял его под руку и повел к эскалатору. Он шептал ему в самое ухо что-то про первую партию катафалков, которые всех уже увезли, но беспокоиться, мол, не стоит, так как скоро прибудут новые, чтобы забрать его и троих товарищей. Присутствие Мухина, Бляцкого и Куребеды ощущалось, но самих их видно отчего-то не было. Затерялись в толпе встречающих? Возможно… А потом начался пир, на котором подавали исключительно белое сухое вино – очень кислое, с отвратительным запахом, – и свиные эскалопы, горы коих возлежали на больших каменных блюдах по всей длине стола, протянувшегося, должно быть, на полкилометра. Андрей пил и плакал, плакал и пил, пил и… Но тут его кто-то окликнул:

– Андрюха! Эй, Лодочник…

Артем?

* * *

Лодочник приоткрыл веки. Артем стоял рядом.

– Андрюха! – вновь произнес он. – Эй, Лодочник, ты чего ревешь-то? Кошмар приснился? Бывает. Ты, давай, вставай, умывайся. Восемь доходит. Завтрак уже готов.

– Восемь? Завтрак готов? – спросонок соображалось туго.

Куребеда уселся, нервно постучал костяшками пальцев по столику.

– Мухин-то наш опять учудил, – негромко произнес он.

– Что еще? – спросил Лодочник, спускаясь с полки.

– Исчез наш контролер-первопроходчик. Макс говорит, что ночью слышал, как тот шебуршит, но глаза открывать было лень. Мол, дико спать хотелось.

– В смысле, исчез? – Андрей пропустил комментарии про Бляцкого. – Он же еще вечером на ноги встать не мог!

– Так то вечером было. Вчера, стало быть. А сегодня… – Куребеда, пожал плечами и развел в стороны руки. – Опаньки, и нетути. Как тебе такие трансформации? Ох… Ладно, ты, давай, чисти перышки и подходи в столовку. За завтраком все и обсудим. Заодно план действий прикинем.

– Угу, – пробормотал Лодочник, натягивая штаны.

Во, дела. Куда ж он слинял-то? Реально, возможности человеческие безграничны. Еще вчера полудохлый валялся, бульончик с ложечки кушал, а сегодня… Может, его похитили? Хотя, они ж с Бляцким в одном купе. Макса-то никто не тронул. Право слово, чертовщина какая-то.

В вагон-ресторане уплетали прямо со сковороды омлет, запивая его томатным соком.

– Присоединяйся, – пригласил вошедшего Андрея повар и сдвинул сковородку в центр стола. – Не побрезгуешь из общей посуды?

– Не побрезгую, – ответил Лодочник, присев рядом с Максимом и вооружившись вилкой.

Когда с омлетом было покончено, Куребеда сходил за кофейником. Усевшись на место и наполнив чашки ароматным напитком, спросил:

– Ну и как думаете, куда Мухин делся?

– Чего тут думать? Пошел следом за бригадой. На станцию и дальше. Другой вопрос, почему нас не предупредил? – отозвался Лодочник. – Вроде б мы над ним не издевались. Наоборот… Сидит сейчас где-нибудь в Кронштадте…

– Где? – в один голос переспросили Артем с Максом.