Они жаждут

Она не шевельнулась, вообще не обратила на него внимания. «Господи! – подумал он, натягивая на себя простыню. – Она и вправду бывает временами очень странной!» Снова закрыв глаза, он вспомнил свой сон: маленькая девочка стояла на снегу под его окном и звала выйти и поиграть с ней. Это был хороший сон, один из тех, где он испытывал искушение шагнуть сквозь окно, словно это было зеркало Алисы, и очутиться в мире детства, где можно кататься на коньках и на санках, вечно оставаясь мальчишкой, и не беспокоиться о таких вещах, как уклонение от налогов, плата за жилье и… прочая взрослая чепуха. Он снова заснул – с надеждой опять встретить ту маленькую девочку. И на этот раз он к ней выйдет.

XI

– Я хочу, чтобы вы посмотрели на эти фотографии, Бенефилд, – сказал Салли Рис, доставая из бумажного конверта четыре черно-белых снимка. – Изучите их внимательно и скажите, не узнаете ли вы на них кого-нибудь.

Он разложил снимки по одному на столе перед Уолтером Бенефилдом, а затем выстроил их в ровный ряд. Рис видел, как отражаются трупы в толстых линзах этого парня. Бенефилд поочередно посмотрел на каждую фотографию, но выражение его лица ничуть не изменилось. Он все еще сохранял ту же невыразительную полуулыбку, что была на его лице с момента появления в комнате для допросов.

– Итак? – спросил Рис, садясь напротив него. – Что вы об этом скажете?

– Простите, сэр, – ответил Бенефилд, – но я не понимаю, зачем мне смотреть на эти фотографии.

– Не понимаете? Ну хорошо, тогда я объясню вам. Это фотографии с места преступления, Бенефилд. Этих девушек задушили до смерти, а затем надругались над их трупами. Четыре женщины за две недели. Если вы приглядитесь, то заметите синяки на шее одной из них. Видите? Прямо на краю тени. Вот мне и любопытно, не оставят ли ваши пальцы точно такие же следы. Как вы думаете, такое возможно?

– Лейтенант, – подал голос со своего стула в углу седой мужчина в темных брюках и голубом спортивном пиджаке. Это был государственный защитник по фамилии Мёрфи, и ничто на свете не доставило бы ему меньшего удовольствия, чем роль сторожевого пса, когда копы начинают поджаривать подозреваемого на медленном огне.

– Я беседую с мистером Бенефилдом, – рявкнул Рис. – Задаю ему вопросы. Мы сейчас не в суде, а на моем поле.

– Вы не обязаны отвечать на провокационные вопросы, мистер Бенефилд, – твердо заявил Мёрфи.

Бенефилд улыбнулся:

– Хорошо, я не буду отвечать.

– Дерьмо собачье! – пробормотал Цайтфогель в другом конце комнаты и тут же вспомнил про включенный катушечный магнитофон, что стоял на столе в считаных футах от Бенефилда.

– Мы можем это сделать, вы же понимаете, – убеждал Рис. – Можем проверить, не подходят ли ваши пальцы к этим следам.

– Перестаньте докапываться до меня, – заскулил Бенефилд, и улыбка его чуть дрогнула. – Когда меня отпустят домой?

– Докапываться до вас? Приятель, да я еще даже не начинал! Бенефилд, вас арестовали за нападение на молодую женщину по имени Вики Харрис. Она примерно того же возраста, что и женщины на фотографиях. Даже немного похожа вот на эту.

– Наверное, да, похожа.

– Куда вы ее везли? Что собирались с ней сделать?

Бенефилд пожал плечами.

– Я хотел… хотел остановиться прямо там, в конце Пальмеро-стрит. Это плохая девчонка, вы же знаете. Я хотел… расплатиться с ней за…

– А они тоже были плохими девчонками?

Рис показал на фотографии. Бенефилд посмотрел на них и снова улыбнулся:

– Вы сами так сказали.

– Думаете, это смешно? Думаете, то, что вы хотели сделать с Вики Харрис, – это тоже смешно? Вы часто бываете на бульваре Голливуд?

– Изредка.

– Ищете плохих девчонок?

Бенефилд оглянулся на адвоката и беспокойно заерзал на стуле.

– Да, пожалуй, что так.

– А вы слышали когда-нибудь о Таракане, Бенефилд?

Он покачал головой.

– Об этом писали во всех газетах. Вы что, не читаете газеты?

– Нет.

– Но читать-то вы умеете? И писать тоже?

– Ага.

Рис кивнул, взял с края стола другой конверт, поменьше первого, вскрыл его, достал оттуда фотокопии писем Таракана и положил перед Бенефилдом поверх фотографий.

– Вы когда-нибудь раньше видели это?

– Нет, сэр.

– Вы меня удивляете. А помните, как вы написали для нас свое имя сначала правой рукой, а потом левой? Так вот, почерк никогда не врет, даже если попытаться изменить его. Знаете, кто такой графолог, Бенефилд? Сразу два графолога подтвердили нам, что эти письма написали вы, левой рукой.

– Они лгут, – тихо проговорил Бенефилд.

– В самом деле? Они специалисты по почерку, Бенефилд. Вряд ли суд решит, что они лгут. И присяжные тоже.

– Оставьте меня в покое! – взвизгнул Бенефилд. – Я никогда раньше не видел этих писем!

– Мы побеседовали с мистером Пьетро из отеля, в котором вы жили, – продолжал Рис. – Он рассказал нам, что слышал, как вы иногда возвращались домой поздно ночью, а затем уходили опять. Куда?

– Просто… на улицу. В разные места.

– Какие места? На бульвар Голливуд? Куда еще?

– Просто покататься по городу. Мне нравится водить машину.

– А что вы скажете о своей матери? Вы ее навещаете?

Бенефилд вскинул голову:

– О моей… матери? Не впутывай ее сюда, слышишь, черный ублюдок!